Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта. Возвращение

На дворе туман и мгла рассеялись. Карьер был залит солнцем. И только из труб брикетной фабрики валил черный дым, застилая горизонт.

— С этой ночи мы опять выдаем уголь, — сказал инженер. — Последние дни вкалывали, не покладая рук. Зато уголь вы получите.

Когда Мюллер и Шнайдерайт вечером возвращались в город, грузовик был забит ящиками. Фрау Арнольд пригласили на районное собрание. Она предполагала вернуться утренним поездом.

Ночь была ясная, теплая. Мюллер из одеял устроил себе между ящиками сравнительно удобное ложе. Шнайдерайт сидел рядом и без устали перечислял:

— Производительность откатки — четыреста кубометров за смену. Вышина — с трехэтажный дом. Току на него идет, как на целый округ. Да и то инженер считает, что их экскаватор устарел.

— Что же ты сразу у них не остался? — спросил Мюллер.

— Вот и инженер говорит: стоит познакомиться с горным делом, как не оторвешься. Ты ведь знаешь, машины моя страсть. Помнишь маленький автомат, что ты раскопал среди развалин на заводе? Я до сих пор ничего хитрей не видывал, но с экскаватором его, конечно, не сравнишь. В моем деле машинам нет ходу. Инженер…

— У тебя что ни слово, то инженер…

— Да, этот человек не то, что, скажем, наш Бернгард, с таким можно построить социализм.

Мюллер с трудом приподнялся на своем ложе.

— Это звучит противоречиво, — сказал он, — но тебе надо усвоить: чем лучше ты поладишь с такими людьми, как Бернгард, тем скорее построишь социализм.

— Такие типы нам только помеха, — возразил Шнайдерайт. — Возьми хоть молодого Хольта, он заявил мне в лицо, что не желает иметь с нами дело. Мы его, видишь ли, не интересуем.

— Однако я тут встретил старика Эберсбаха, — рассудительно возразил Мюллер, — и спросил его насчет Хольта. Он говорит, что парень выправился: за короткое время всех обогнал по математике, а Эберсбаха на этот счет не проведешь. В Хольте что-то есть, но ему нужно дать время, только бы он опять не попал под дурное влияние.

— Так-то оно так, но политически он контра!

— Почему же он тогда не остался у своих гамбургских буржуев? — возразил Мюллер. — Война многих выбила из привычной колеи. И теперь они ищут. Раньше они общество воспринимали как фон для своего «я». А сейчас ищут свое место среди людей. Мы — ведущая сила общества, и наше дело позаботиться, чтобы они нашли свою дорогу и свое место. — Немного подумав, он добавил: — Хольту следовало бы в подходящую минуту прочитать «Манифест». По-моему, он ухватится за правду, как голодный за кусок хлеба.

Наступило молчание, а немного погодя Шнайдерайт спросил:

— И ты находишь время расспрашивать Эберсбаха о Хольте? Мне этого не понять. Ведь тебе дохнуть некогда!

— Тебе этого не понять? — повторил за ним Мюллер. — Однако ты это поймешь, обязательно поймешь. Легко болтать о социализме, но нелегко его построить. Для этого тебе понадобятся такие люди, как наш профессор и его сын, как Блом и Хаген. Разве я постоянно не твержу тебе: ты должен вести их за собой, а для того, чтоб они за тобой пошли, надо, чтоб они тебя понимали. А для этого надо, чтобы ты их понимал. Сколько раз я тебе повторяю…

Приступ удушья прервал Мюллера, особенно тяжелый и мучительный приступ. Если бы Шнайдерайт его не поддержал, он повалился бы без сил.

— Перестань разговаривать! Пожалей себя! Разве можно так надрываться!

Но приступ уже прошел, осталась только слабость.

— Послушай, — сказал Мюллер с расстановкой, и видно было, как трудно ему говорить. — Мне нужно кое-что сказать тебе. Социализм еще не стоит у нас на повестке дня. Когда до этого дойдет, меня с вами не будет. Вот я и должен заранее тебя предупредить. — Он выговаривал слова раздельно, с усилием. — Послушай же меня, послушай старых товарищей! У тебя есть мужество, есть классовое сознание и достанет характера, но нет ни опыта, ни терпения, ни понимания всей сложности человеческой души. Придет время, ты будешь строить здесь социализм. А это означает, что многих людей ты лишишь привычного им мира. Социализм — это не привычный нам уклад, очищенный от недостатков! А ведь множество людей всеми корнями вросли в старое и лишь с трудом отрываются от привычного. Да и социализм ты будешь строить не затем, чтобы доказать правильность нашей теории и не только для классово сознательных товарищей. За исключением юнкерства, крупной буржуазии и их продажного охвостья, ты будешь строить социализм для всего народа, а стало быть, и для тех, кто считает, что он им не нужен, и для тех, кто его еще не понимает. А между тем без них тебе его не построить! Поэтому учись быть требовательным к людям — для их же пользы, — причем начни с самого себя, а также учись понимать людей и говорить с ними на понятном им языке. Прислушивайся внимательно, понимают ли тебя, а если нет, ищи причину и в себе. Лень, косность, привычка — злейшие наши враги.