Леонид Бородин - Бесиво

Кой-какое подозреньице мелькнуло в Андрюхиных мозгах, да, знать, шибко быстро промелькнуло, потому что тут же и забылось, мозги в досаде, что опять один, хоть разорвись на части. Не поднять одному все, что валяется под ногами… Ждал приезда соседа, теперь только от него видел помощь.

А тот не появлялся. Уже и самая середина лета прошла, а — никого. Каждое утро, как на улицу выйти, первый взгляд сквозь калитку. Нет, замок как висел, так и висит. Палисадник зарос бурьяном, и по калитке уже крапива шарится вовсю.

С женой — вообще беда. В такую богомолицу превратилась, хоть с самой икону пиши. А разговоры? Батюшка то сказал, да батюшка этак сказал. Не до коровы по утрам — некогда, теперь на утренние службы убегает. А постится— иссохла вся. Для мужа готовит — губы сжаты, на роже гримаса, будто не мясо режет, а дерьмо из дерьма. Как баба — вообще ноль. И на Андрюхины гулянья по задам — тоже ноль.

Один! Совсем один. Дети — дочь с сыном — и носу не кажут. Второго внука в глаза не видел. Порой руки опускаются. На хрена все это, все, что делает? Вот только нравится… Нравится, и все тут! Худой трактор выменял на хороший считай подарму — радость. Кормов раздобыл по блату — радость. Картошку в конце июля копнул пару кустов — по десять, двенадцать картофелин на кусте. А в прежние времена, если шесть штук — и то добро. Теплица опять же…

Так решил для себя: делай, что нравится да что удается, и никаких вопросов себе не задавай, чтоб как жизнь: рождается человек не по собственной воле и живет, потому что жизнь дана. А как лучше прожить и все такое, то — другие вопросы. Жить или не жить, никто себя не спрашивает. Значит, делать или не делать, таких вопросов тоже не должно быть.

Только в середине августа объявился сосед Сергей Иваныч. Так случилось, что в ту сторону смотрел Андрюха и видел, как с дальнего бугра сполз к деревне знакомый «жигуль». И того дивней, что подкатил он прямо к Андрюхиной калитке.

Сергей Иваныч вышел и прямым ходом в калитку. Андрюха навстречу, успел распахнуть. Руки отжали.

— По делу я, — сразу сказал. — По твоему делу.

Присели в тень на скамью, что у веранды.

— Про своего брата, шалопая-перестарка, ты, как догадываюсь, не в курсе.

— Чего опять? — только ахнул Андрюха.

— Худо дело. В области он, в сизо сидит.

— Сизо?

— Следственный изолятор. Дебош в ресторане. Сопротивление милиции. Вилкой мента пырнул. Крепко пырнул, с опасностью для жизни. Червонец как минимум, потому что рецидивист-хулиган. Конец твоему братцу.

— Ну и черт с ним, недоделанным! — вскипел Андрюха. — Сколько можно! С детства дуростью мучился… Все чего-то особого хотел, паразит! Пусть теперь сам, как хочет!

— Оно, может, и так…

Сергей Иваныч на спинку скамьи откинулся, глянул на Андрюху со значением.

— Планида… Есть такое слово про судьбу человеческую… Только тут такое дело… Нынче мои руки и до области доходят, значит, и до меня кое-что доходит. Дошло: болтает твой братец про какую-то валюту чуть ли не в миллион, что, дескать, братан, то есть ты, если надо, всех купит, потому что нынче все покупную цену имеет…

— Это кому ж он, сучонок…

— Не следователю, конечно. В камере. По секрету! Бывалый вроде бы, не впервой… А болтает… А тут как раз недавно у вас поблизости история одна случилась. Разборочка некрупная… Совпадение? Только так…

Сергей Иваныч ладонь ребром выставил, голову набок, на Андрюху из-под бровей глянул строго.

— Я только один раз спрошу. И на ответ не напрашиваюсь. Без обиды! Слово! Так что — хошь говори, хошь не говори, между нами все как было, так и будет… Добрые соседи.

— Да скажу, конечно, — заспешил Андрюха, — понимаю, коль Санька трепаться начал, большой шорох может быть. А мне на фиг… Про миллион— туфта. Двадцать тысяч там было. Около того… Если кто по-мирному… могу отдать… хоть щас… Пропади они!

— Я так и думал, — улыбался Сергей Иваныч, — ну откуда тут миллион… Так и думал, мелочовка какая-нибудь. Хотя смотря для кого. Такие, значит, дела… Н-да…

— Как скажете, так и сделаю, — Андрюха вздохнул с облегчением в душе, — я и без их, слава богу…

— Да это понятно. Ты и без них человек. А скажу так: пусть лежат, потому что отдавать, похоже, некому. Тут, как я в курсе, такая история. Одна шпана прищучила другую, примочили кой-кого. Одна компашка погналась за другой — отомстила. А валюта в деле сбоку. Как говорится, без востребования. Но братца твоего надо утихомирить. Это сделаем через адвоката. Брат твой — он слегка прав. Времена идут, рынок называется, купи-продай… укради-продай… Вся ловкость жизни. Кто на эту ловкость не настроится, шансы — ноль. А брату твоему я заказал адвоката, вчистую он его не отмоет, конечно, но что можно, сделает. Значит, двадцать штук, говоришь…