Сюсаку Эндо - Уважаемый господин дурак

— Гас определенно — человек необычный, правда? — прервал Такамори молчание. — Он действительно странный и не похож на других приезжих и туристов. Его совершенно не интересуют Токийская башня или Большой Будда в Камакуре. Со дня своего приезда он только и делал, что бродил по улицам и заводил дружбу с собаками и детьми. Все это, конечно, очень интересно, но я не понимаю, чего он хочет.

— Но у него же должна быть причина для приезда в Японию?

— Я спрашивал, но он, похоже, стыдится сказать. Тем не менее я уверен, что у него есть какая-то цель. Он замышляет что-то совершить.

— Он вряд ли может быть контрабандистом или шпионом, которого послали выведывать секреты японских Сил самообороны? Это же невозможно, правда?

В газетах часто появлялись сообщения об аресте иностранцев-контрабандистов, которых привлекала международная открытость Токио. Они приезжали в Японию из таких портов, как Гонконг и Сингапур, и события часто обсуждали в торговой фирме «Дисанто», где работала Томоэ.

— Не говори глупости, Томоэ, — сказал Такамори, со вздохом глядя на второй этаж. Гастон еще не спустился.

Вскоре они услышали скрип лестницы под тяжелыми шагами, и спустя мгновение его лошадиное лицо робко заглянуло в гостиную.

— Прошу прощения.

— Гас заходи и посиди с нами.

Он вошел в комнату, печально глядя на Томоэ, и сел, неуклюже согнув колени.

— Томоэ-сан. Я разговаривал с вашим братом. Я действительно благодарен за вашу доброту, но сейчас я должен сказать Томоэ-сан: аu revoir.

Такамори и Томоэ пытались убедить его остаться, но он вежливо выслушал, не поднимая головы, и затем сказал:

— Благодарю вас, благодарю вас, но я... — Он повторял это вновь и вновь, но сказать больше ничего не мог.

— Гас, ты говоришь, что хочешь познакомиться со многими японцами. Но ты можешь сделать это и продолжая жить у нас, — настаивал Такамори.

— Это действительно так, Гастон-сан, — сказала Томоэ, поддерживая брата. — С какими людьми вы хотели бы встретиться? Мы сделаем для вас все возможное, не так ли, Такамори?

Руки Гастона неуклюже лежали на длинных коленях. Такамори и Томоэ никогда не видели его таким. Обычно он быстро кивал в знак согласия головой, но сегодня упрямо сидел без движения.

В конце концов Такамори отказался от попыток его переубедить.

— Похоже, мы ничего уже не сможем сделать. Томоэ, мы должны позволить Гастону поступать так, как он считает нужным... Но, Гас, пожалуйста, приходи к нам, когда у тебя появится желание. Пока ты в Японии, считай, что у тебя есть здесь свой дом, — с большим чувством сказал Такамори.

Когда все было решено, Гастон встал, поднялся в свою комнату и принес четыре небольших пакета, завернутых во французские газеты. Один он отдал Такамори, другой — Томоэ.

— Этот для Такамори-сан, этот для Томоэ-сан.

Два других пакета он попросил передать матери, которая уже легла спать, и Матян.

— Гастон, — с удивлением воскликнул Такамори, — не собираешься же ты покинуть нас сегодня вечером?

— Да, сегодня... Сейчас.

Это было невероятно.

— Гас, но это невозможно. Прежде всего, тебе негде ночевать, разве нет?

— Не беспокойтесь. Не беспокойтесь. На пароходе я спал даже на палубе. — Его лицо растянулось в улыбке.

— Я позову маму и Матян, — сказала Томоэ.

Когда Сидзу узнала о решении Гастона, она трижды пыталась переубедить его, но он уже все решил и умолял отпустить его.

— Я слабовольный человек. Может, завтра я уже не решусь и захочу остаться в доме Такамори. Но сегодня я принял решение.

Глядя на Такамори и Томоэ, он еще раз извинился за беспокойство, которое доставил.

— Такамори, ты можешь, по крайней мере, помочь ему найти место, где остановиться, — предложила Сидзу.

Но Такамори видел, что решение Тастона начать самостоятельную жизнь непоколебимо.

— Нет, я думаю, лучше позволить ему поступать так, как он хочет.

Гастон с вещевым мешком в руках уже стоял в дверях, и вся семья выстроилась в ряд, чтобы с ним попрощаться. Все это было настолько внезапно и неожиданно, что потрясло даже Матян, — она забыла выставить его ботинки. Пришлось напомнить. Она стояла как вкопанная и смотрела на Гастона. Гастон помахал и ей.

— До свидания, Матян. Спасибо тебе.

Со слезами на глазах он попрощался с каждым членом семьи.

— До свидания, Гас. Возвращайся.

Когда он уже оказался на улице, в темноте, его огромный силуэт вновь повернулся к ним и неуклюже помахал рукой.

— О, это та собака! — вскричала Томоэ. Старая бродячая псина, которую приласкал Гастон, неожиданно появилась ниоткуда и заковыляла за ним.