Евгений Богданов - Случайный вальс - Рассказы. Зарисовки

Тягунов долго искал его среди старых, похожих друг, на друга окраинных построек. У всех были мезонины узенькие кровли над воротами.

Навстречу ему шли люди, и среди них молодые парни и девушки — рослые, стройные, опрятно одетые. Новое поколение. Среди них были, вероятно, и дети фронтовиков, уцелевших в боях. Совсем рядом прошла девушка в пальто с меховым воротником. Она мельком глянула на Тягунова и сдержанно улыбнулась. Наверное, ей показалось странным старое полупальто Иван Дмитриевича — короткое, с широким хлястиком, да еще портфель с авоськой. Он посмотрел ей вслед и подумал, что она чем-то напоминает ему Таню.

Тане было тогда семнадцать лет. Ему запомнились ее неторопливая и легкая походка, карие глаза, улыбчивые, веселые, и губы — влажные, теплые…

Где же все-таки этот дом?

А вот, кажется, и он. Только вместо глухого забора палисадник, огороженный штакетником. И кованое железное кольцо у калитки показалось тоже знакомым. Он повернул его, звякнула щеколда, и калитка отворилась.

Во дворе его охватили непривычная настороженная тишина и ощущение безлюдья, запустения. Тропинка к крыльцу была еле заметной, редкие следы на талом снегу вели к поленнице, сложенной у стены сарая в глубине двора. Иван Дмитриевич пошел по тропке к крыльцу с точёными столбиками, подпиравшими крышу. Конечно, на этом крыльце он стоял с Таней…

Знакомая мелодия вновь зазвучала у него в ушах, и теплой волной нахлынули воспоминания.

…В клубе на танцах играл гарнизонный духовой оркестр. В музыкантской команде были пожилые, призванные из запаса люди. Их тогда называли «сорокотами», мужчинами в возрасте около сорока лет и старше… Танцующих было мало. Зал заполнялся медленно.

К Тягунову неожиданно подошла девушка с темно-карими живыми глазами и нерешительно пригласила его на вальс. Пригласила, видимо, потому, что молодые солдаты и офицеры, пришедшие сюда, скромно стояли у стены — или не освоились с непривычной для них обстановкой, или не умели танцевать и робели. Он и в самом деле танцевал неважно, не успел еще научиться и немножко робел. Девушка взяла его за руку, уверенно повела, и ему стало легко и приятно от волнующей близости ее. Она старалась не смотреть на него во время танца, прятала глаза под полуопущенными пушистыми ресницами.

Когда танцы кончились, Тягунов, уже освоясь и поборов застенчивость, попросил разрешения ее проводить.

Они шли пустынной, почти не освещенной улицей. Трещал февральский мороз, под сапогами звучно скрипел снег. В небе плыли рваные облака, то открывал, то закрывая луну.

Иван Дмитриевич рассказал девушке, что его призвали в армию после десятилетки и направили на курсы комсостава. А родом он из села Липин Бор, что на берегу Белого озера в Вологодской области.

Таня тоже рассказала о себе. Живет она вдвоем с матерью, медсестрой в госпитале, отец у нее умер. Есть еще дядя, но он на фронте, под Сталинградом.

Дома Таня напоила его горячим настоем шиповника вместо чая. Остаток вечера они сидели в теплой комнате возле печки-голландки и говорили полушепотом, хотя в доме больше никого не было — мать ушла на дежурство.

Так они познакомились. А вскоре он пришел к ней и сказал, что их отправляют на фронт и бригада вот-вот начнет грузиться в эшелон.

Они обменялись адресами и договорились непременно встретиться после войны.

На фронте их часть с ходу пошла в наступление, его ранило, и он попал в госпиталь. Оттуда послал письмо Тане, но ответа не получил. А потом Иван Дмитриевич снова вернулся на передовую, но уже в другую часть. Номер полевой почты изменился…

Война кончилась, Тягунов продолжал служить в Германии, и когда через несколько лет вышел в запас и приехал на родину, там ему встретилась другая девушка. Вскоре он женился. Так уж получилось, что он не смог побывать на Тёплой Горе и не встретился с Таней.

«Что же я стою тут? Надо войти в дом», — Иван Дмитриевич нерешительно поднялся на крыльцо. Он не заметил, что в окно за ним следили чьи-то внимательные, настороженные глаза.

Он постучал в дверь и вошел. Перед ним стояла женщина в накинутом на плечи полушалке.

— Извините, — сказал он, поздоровавшись, — я хотел у вас спросить…

— Спрашивайте, — спокойно ответила женщина, видя, что он замялся. Она была маленькая, сухонькая, с морщинистым лицом.

— Здесь живет Таня Воронцова? — спросил он.