Тони Парсонс - Man and Boy, или История с продолжением

Они умиляются отцом-одиночкой, пока это их не касается. Но им не понравится, если я каждый день буду убегать ровно в шесть часов, чтобы поджарить Пэту рыбные палочки.

Нет, им это определенно не понравится.

В тот день, когда Пэт остался на ночь у моих родителей, я позвонил Джине. Мне обязательно нужно было поговорить с ней. Причем серьезно поговорить. Не просто орать, скулить и угрожать, а целенаправленно высказать ей все, что я думаю.

— Возвращайся домой, — сказал я. — Я люблю тебя.

— Как можно любить одного человека — действительно любить — и при этом спать с другим?

— Я не знаю, как это объяснить. Но это было легко.

— Ну а простить это уже не так легко, понимаешь?

— Господи, да ты просто хочешь, чтобы я ползал перед тобой на коленях, да?

— Речь не о тебе, Гарри. Речь обо мне.

— А как же наша общая жизнь? У нас ведь есть общая жизнь, правда? Как ты можешь все это выбросить из-за одной ошибки?

— Я не выбрасывала. Это ты выбросил.

— Ты меня больше не любишь?

— Разумеется, я люблю тебя, тупой ублюдок. Но я не влюблена в тебя.

— Подожди секундочку. Значит, ты меня любишь, но не влюблена в меня?

— Ты сделал мне слишком больно. И ты снова это сделаешь. И в следующий раз уже не будешь так остро чувствовать свою вину. В следующий раз ты сможешь найти себе какое-нибудь оправдание. Затем, в один прекрасный день, ты встретишь кого-нибудь такого, кто тебе действительно понравится. Потом ты полюбишь этого человека. И вот тогда ты меня бросишь окончательно.

— Ни за что!

— Именно так все и происходит, Гарри. Так случилось и с моими родителями. Причем на моих глазах.

— Постой. Ты говоришь, что любишь меня, но не влюблена в меня? Что это, по-твоему, значит?

— Любовь — это то, что остается, когда влюбленность проходит, понял? Это когда ты переживаешь за человека и надеешься, что он счастлив, но больше не испытываешь никаких иллюзий относительно него. Такая любовь не слишком возбуждает, в ней нет страсти и всего прочего, что со временем выгорает, — всего того, чего ты постоянно ищешь. Но, в конечном счете, только такая любовь и важна.

— Я абсолютно не понимаю, о чем ты говоришь, — признался я.

— И именно в этом заключается твоя проблема.

— Забудь о Японии. Вернись домой, Джина, ты все еще моя жена.

— Я встречаюсь с другим мужчиной, — сказала она, и я почувствовал себя ипохондриком, которому только что сказали, что его смертельный диагноз подтверждается.

Я не удивился. Я столько времени боялся этого, что, когда мои страхи наконец материализовались, я испытал что-то вроде облегчения.

Я ждал — и боялся — этого с тех самых пор, как она ушла из дому. В каком-то смысле я был даже рад, что это произошло, потому что теперь мне не нужно было с опаской ждать, когда же это произойдет. И я был не настолько глуп, чтобы возмущаться. Но я до сих пор не решил, что делать с нашими свадебными фотографиями. Кстати, а что вообще другие люди делают со свадебными фотографиями после того, как расходятся?

— Смешное старое выражение, не правда ли? — сказал я. — Я имею в виду «встречаюсь с другим мужчиной». Звучит так, как будто бы вы просто сталкиваетесь в коридоре. Но на самом деле все совсем не так. Если это свидания, значит, все зашло уже значительно дальше той стадии, когда вы просто идете по улице и вдруг встречаете друг друга. Это у вас серьезно?

— Не знаю. Трудно сказать. Он женат.

— Чтоб я сдох!

— Но, по всей видимости, его брак уже давно распался. Они фактически уже не спят вместе.

— Это он тебе так сказал? Не спят вместе? И ты поверила ему?! Удобное выражение, достаточно туманное. Я его еще не слышал. Не спят вместе. Это же здорово. Здесь предусмотрены любые случайности. Это позволяет ему преспокойно обводить вас обеих вокруг пальца. Жена по-прежнему дома готовит суши, а он ведет тебя в ближайший отель заниматься любовью.

— Ох, Гарри! Почему ты просто не пожелаешь мне удачи, чтобы у меня все было хорошо?

Кто он такой? Какой-нибудь японский служащий, который получает удовольствие оттого, что спит с западной женщиной? Японцам не стоит доверять, Джина. Ты думаешь, что ты большой специалист по Японии, но ты их совсем не знаешь. У них совершенно другая система ценностей, чем у нас с тобой. Японцы — хитрая, лицемерная нация.

— Он американец.

— Почему же ты мне об этом сразу не сказала? Но это еще хуже.

— Тебе все равно никто не понравится, с кем бы я ни встречалась. Если бы он был эскимосом, ты сказал бы: «Ах, эти эскимосы, Джина! Холодные руки, холодное сердце. Держи ухо востро, если рядом эскимос».