Элис Сиболд - Счастливая

В ознобе я обхватила себя руками за плечи и принялась раскачиваться на стуле. Меня затошнило. Весь мой мир переворачивался; все, что я имела, что знала, теряло смысл. Спасения нет, поняла я; это останется навечно. В моей жизни и в жизни тех, кто рядом со мной. Изнасилование.

Ко мне вышла женщина-детектив.

— Элис, — сказала она, — Лайла в сопровождении детектива Клэппера едет в полицейское управление. Она попросила меня поехать к вам на квартиру и привезти ей что-нибудь из одежды.

Я не знала, как вести себя. Уже тогда мне стало ясно, что и Лайла не знает, как держаться в моем присутствии. Есть ее подруга Элис и есть другая Элис — одержавшая победу жертва изнасилования. Ей нужна была одна без другой, а это невозможно.

Меня подвезли до дому, и я отперла дверь. Пэт еще не приходил. Свет, который я оставила включенным, кто-то выключил. Я шагнула через порог. Помнится, Три с Дианой принесли мне совсем не то, что нужно: джинсы с цветными латками, а белье вообще забыли. Пусть хоть у Лайлы будет по-другому. Из стенного шкафа я достала большую матерчатую сумку-цилиндр и выдвинула ящики комода. Сложила в сумку белье, пару фланелевых халатов, шлепанцы, носки, спортивные брюки и рубашки свободного покроя. Еще захватила какую-то книгу, а с кровати взяла плюшевого медвежонка и подушку.

Мне и самой требовалось забрать вещи. Понятно, ни Лайле, ни мне больше не улыбалось ночевать в этом доме. Я прошла в дальнюю часть квартиры, где находилась моя комната. Дверь была заперта. Я спросила у детектива, можно ли войти.

Помолившись неизвестно кому, повернула ручку. В комнате было холодно из-за открытого окна, в которое пролез преступник. Я щелкнула выключателем около двери.

С моей постели было сорвано покрывало. Я подошла ближе. В центре краснело небольшое пятно свежей крови. Рядом были пятнышки поменьше, как слезы.

Она вышла из душа, завернулась в полотенце и направилась в свою комнату, подурачилась с дверью, думая, что это Пэт. Затем насильник швырнул ее на кровать, животом вниз. Она успела заметить время по настенным часам. В темноте она видела его лишь несколько секунд. Он завязал ей глаза поясом от моего халата, а затем перевернул на спину и заставил держать руки перед грудью в молитвенной позе, связывая ей запястья эластичным шнуром для багажника и кошачьим поводком, которые отрыл у нас в стенном шкафу. Это значит, что он обыскал квартиру, пока Лайла была в ванной, и убедился, что дома никого нет. Он заставил ее встать и перейти в мою комнату, где приказал лечь на мою кровать.

Именно там он ее и насиловал. По ходу дела спросил, где я. Откуда-то он знал мое имя. Каким-то образом пронюхал, что Пэта долго не будет. В какой-то момент спросил про мои чаевые, лежавшие на трюмо, и забрал их себе. Она не сопротивлялась. Делала все, что он говорил.

Он велел ей надеть мои халат и оставил ее с завязанными глазами.

Лайла стала кричать, но у соседей сверху гремел магнитофон. Ее не услышали, а если и услышали, то не пришли на помощь. Ей пришлось выйти из квартиры, подняться по лестнице и изо всех сил колотить в дверь, пока из квартиры не вышли ребята с банками пива в руках. Они улыбались, думая, что пришел еще кто-то из друзей. Она попросила развязать ее, что они сделали, и позвонить в полицию.

Все это Лайла рассказала мне в последующие недели. А сейчас я старалась не видеть крови на собственной постели, перерытых вещей, выброшенной на пол из стенного шкафа одежды, фотографий и моих стихов, оставленных на столе. Я схватила фланелевый халат, такой же, как у Лайлы, и подняла с полу кое-что из одежды. Хотела захватить свою старую пишущую машинку «Ройял», но всем, кроме меня, это показалось бы нелепым и эгоистичным. Я задержала на ней взгляд и еще раз посмотрела на кровать.

Стоило мне повернуться к выходу, как сквозняком резко захлопнуло дверь. Все надежды на то, что я буду жить нормальной жизнью, улетучились.

Женщина-детектив остановила машину возле Управления по охране общественного порядка. Мы поднялись на лифте и вышли в знакомый вестибюль третьего этажа, где за пуленепробиваемым стеклом находилась диспетчерская. Диспетчер нажал кнопку, дверь открылась, и мы вошли.

— Туда, — указал кто-то из полицейских.

Мы прошли дальше.

Фотограф наводил камеру. Лайла стояла спиной к стене, держа у груди номер. Номер, как и у меня в свое время, был написан жирным маркером на обороте конверта полицейского департамента.

— Элис! — обратился ко мне фотограф.