Ясуси Иноуэ - Сны о России

В первые три дня января опять разыгрался буран, и земляки смогли поздравить Кодаю с Новым годом лишь с большим опозданием.

До наступления зимы трудно было предположить, что продовольствие иссякнет, но вскоре все это почувствовали. Уже в ноябре спутникам Кодаю лишь изредка подавали печеный хлеб. Основная их пища состояла теперь из сушеной кеты и чавычи. А к концу декабря и рыба стала редкостью на обеденном столе. Поползли слухи о голоде. Подчиненные Орлеанкова всеми способами пытались добыть продовольствие у местных жителей, но те, у кого было кое-что припасено, всячески скрывали свои запасы от администрации.

Первые десять дней января японцев еще кормили хлебом и рыбой. Они пока не подозревали, что и над ними нависла грозная тень голода. Но однажды, в середине января, им подали к столу оболонь с деревьев, смешанную с небольшим количеством рыбьей икры, и сказали, что отныне придется довольствоваться только этой пищей, поскольку запасы продовольствия иссякли. Коити попробовал первым и сказал, что это древесная кора и в пищу ее употреблять нельзя.

Два дня у японцев не было во рту ни крошки. Они лежали в своем жилище, прислушиваясь к завываниям ветра, и не могли из-за страшного бурана ни проведать Кодаю, ни сообщить ему о том положении, в котором они оказались. Им ничего не оставалось, как сетовать на жестокость судьбы, которая привела их с Амчитки на Камчатку лишь для того, чтобы здесь, на материке, они умерли голодной смертью.

На третий день после того, как у японцев иссякло продовольствие, к ним пробрался сквозь пургу чиновник. Он привез два замороженных говяжьих окорока, напоминавших мерзлые чурбаки, выкопанные из земли.

— Я слышал, что обычаи запрещают вам есть мясо, — сказал чиновник. — Но если вы и при нынешних обстоятельствах будете придерживаться этого запрета, вам грозит голодная смерть. Ешьте пока это мясо, а когда с продовольствием станет полегче, придерживайтесь, на здоровье, ваших запретов.

Японцы молчали. Чиновник повторил то же самое и добавил:

— Не стоит пренебрегать любезностью. Вам дарят это мясо лишь потому, что вы иноземцы. Представляете, что подумают жители Нижнекамчатска, если им рассказать о вашем отказе?

Когда чиновник ушел, Исокити вытащил нож, отрезал кусок мяса и отправил его в рот. Его примеру последовали остальные. Всем было ясно: чиновник прав — если мясо не съесть, не выжить.

— Ешьте мясо — и дело с концом, — сказал Коити.

Он решил каждый день выдавать японцам по маленькому кусочку мяса, чтобы хватило надолго. Коити предложил мясо и хозяевам дома, в котором они поселились, но те отказались, ведь оно было выдано государственным чиновником специально для японцев. Все это время хозяева питались оболонью, смешанной с рыбьей икрой.

Когда утихла пурга, пришел Кодаю. Он жил в доме коменданта, и голод ему не грозил. Но сделать что-нибудь для облегчения участи товарищей Кодаю не мог. Он считал невозможным просить о каких-то новых льготах для японцев в то время, когда жители города голодали. К тому же Кодаю понимал, что при создавшейся ситуации все его просьбы не принесли бы желаемого результата.

— Говорят, что в мае по реке начнет подниматься столько рыбы, что всю ее и не съешь. Потерпите. Надо во что бы то ни стало дотянуть до весны, — повторял Кодаю, заглядывая в глаза товарищам.

Он советовал также не пренебрегать оболонью: раз местные жители ее едят, значит, должны есть и японцы.

Первого окорока японцам хватило на двадцать дней, второй они растянули на месяц — варили из кусочков мяса и нескольких щепоток муки мясную похлебку.

В феврале, когда положение с продовольствием стало критическим, в Нижнекамчатск во главе казачьей полусотни пожаловал первый охотский губернатор Козлов-Угренин, начальник Орлеанкова. Еще в ноябре 1786 года Угренин отбыл из Охотска в длительную инспекционную поездку. До весны он собирался пожить в Большерецке и вот по пути заглянул в Нижнекамчатск.

Местное население было недовольно инспекционной поездкой Угренина. Для своего путешествия он реквизировал множество саней, а также триста собак и не только не собирался платить за все это, но забирал меха, а также местных жителей — себе в услужение. Этот незваный гость провел в засыпанном снегом Нижнекамчатске три дня. Орлеанкову приходилось разбиваться в лепешку, чтобы угодить начальству. В охваченном голодом городе добыть деликатесы было не просто. Кодаю как иноземцу один лишь раз довелось присутствовать на обеде, который был дан в честь Угренина. Среди лиц, сопровождавших Угренина, находился будущий автор «Путешествия по Камчатке и по южной стороне Сибири» Жан-Батист Лессепс. Дело в том, что отряд Угренина встретился в Петропавловской гавани с экспедицией Лаперуза. Один из членов экспедиции, Лессепс, сошел на берег и присоединился к Угренину.