Михаил Чулаки - Долгие поиски

Пела она неожиданно низким голосом, чем-то напоминая Мирей Матье.

Острый — даже через шубку было видно, что острый — локоть двигался около самого лица Вадима, и был в этом движении властный ритм, подчинявший и покачивание машины, и мелькание заснеженных ветвей.

Особенно запомнились Вадиму последние строки:

Часто потом напевал про себя.

Дача оказалась времянкой в садоводстве. Холод внутри стоял ужасный — на улице казалось гораздо теплее. Но затопили печь, надышали — и стало тепло, как-то по-особенному тепло, как не бывает в городе: не только от печи, но и от сознания, что за стеной снег, мороз, сад, похожий в темноте на настоящий лес. Островок тепла в нетронутом чистом царстве зимы.

Лампочку потушили, открыли дверцу печи, и комната осветилась живыми отблесками огня. Утонули во мраке покрытые подтеками дешевые обои, таинственно засверкали бутылки, и казалось, они наполнены не паршивым портвейном, «краской», а старым бургундским. Магнитофон играл что-то медленное. Вадим танцевал с Лисой, тогда еще Алисой, вернее, чуть переступал ногами, она обхватила его за шею — тогда это еще не означало, что они необходимы друг другу, просто нужно было обязательно кого-то обнимать, нельзя было одному, нельзя было не видеть этих отблесков огня на обращенном к тебе лице. Но очень скоро стало казаться, что не просто кого-то нужно обнимать, а только ее. Ее! Алиса становилась Лисой.

Потом Лиса танцевала одна, гитара рокотала в ее руках, каблучки выбивали что-то испанское, волосы летели, как на ветру.

— Тебя бы в балет, — сказал Вадим, когда они после ели из одной миски, сидя на железной кровати без матраса, — а я-то с тобой доморощенными танцами занимался.

— Я в театральный все три тура прошла! — с гордостью сообщила Лиса.

— Ну и что же?

— Сама не захотела. Я просто так, чтобы проверить себя. Искусство должно быть для души.

Идти на электричку было поздно, машину не поймать, да и денег не было ни копейки. Хозяин дачи натащил какого-то тряпья, расстелили и улеглись все вместе на полу, надев все, что было можно, и теснее прижимаясь друг к другу — времянку стало выдувать. Кажется, Вадим и Лиса сначала заснули, а потом уже поцеловались — просто их губы невольно сблизились, соединились естественно, как дыхание. Многие проснулись раньше, поэтому пробуждение Лисы с Вадимом бурно приветствовали. Приветствия, однако, ничуть их не смутили. Лиса спокойно сказала:

— Чего такого? Обыкновенный магнетизм.

Конечно, они немного притворялись: не так уж они спали, когда целовались; но и не совсем наяву было дело — нет, они разом оказались в промежуточном сомнамбулическом состоянии, и в том-то и проявилось главное чудо, что в этом редком состоянии они оказались сразу вдвоем…

Бой важно восседал рядом с Вадимом — все гаражные собаки обожали ездить в машинах, норовили вскочить внутрь, едва видели открытую дверцу, поэтому Вадим заранее постелил тряпку, чтобы Бой не запачкал кресло грязными лапами. Пес вдруг залаял. Ночью в нем всегда просыпался сторож. Фары выхватили из пригаражной тени фигуру в самом конце ряда, фигуру, возившуюся с замком. Вадим прибавил газу, подлетел и, чуть не доехав, резко затормозил, как тормозят в кино милицейские машины, чтобы ошеломить неожиданностью. Фары упирались прямо в подозрительную фигуру.

— Чего делаешь?

Выпустил Боя, вышел сам. Бой лаял так, что едва удалось расслышать ответ:

— Да вот замок заел.

Потертого вида человечек — старая ковбойка, промасленные брюки — не выказал никаких признаков испуга.

— Пропуск есть?

— Был где-то.

Человек долго охлопывал карманы — их в брюках оказалось неожиданно много — и наконец вытащил пропуск. Фотография, номер гаража — все совпадало.

— Ну давай, ковыряйся дальше. Тихо, Бой, на место!

Бой охотно вернулся в кабину и оттуда полаивал уже ленивее.

— Чего, у нас теперь моторизованная охрана? Здорово!

Вадим поехал дальше. Самому было смешно: разлетелся, тормозил со скрипом, фарами упирался! Детектив!

Вадим решил в машине и поспать. Подъехал к воротам, пересел назад, привалился к дверце, подтянул под себя ноги, так что колени уперлись в живот. Но не спалось. И не из-за неудобной позы. Из-за мыслей.

Дяде Саше просто иронизировать: на машину польстился. Да и многие так скажут. Но не понимают самого главного: Ира добрая, очень добрая. Кто бы другой вот так в первый день знакомства доверил машину?