Михаил Чулаки - Долгие поиски

За гаражом метрах в трехстах от второго домика вдруг поднялся столб дыма. Что-то подожгли. Доехать туда было невозможно, разве что на вездеходе, но Вадиму стало интересно, и он сходил пешком. Горели какие-то мешки. Вадим отбросил в сторону несколько штук, еще не охваченных огнем, вспорол — табак.

Свалка понемногу продолжала действовать, и вот кто-то выбросил табак. Целый грузовик, не меньше. Табак Вадиму не был нужен, и он брать не стал. Но, когда вернулся, рассказал дяде Саше. Тот сразу разволновался.

— Мешками? Рассыпной?

Вадим подтвердил.

— Слушай, это же бесценная вещь! Тлю морить, понял? В этом году этой тли — пропасть. А табак, он лучше всякой химии. Развести водой, настоять. Я сейчас запасу. Подбрось сколько можешь, а?

Они заперли дом, дядя Саша уселся на переднее сиденье прямо на собачью тряпку, и Вадим подбросил. Помогать дяде Саше таскать он не стал: тому нужно, пусть сам и таскает. Дядя Саша сходил четыре раза, в каждый заход притаскивал но мешку.

— Килограмм по двадцать в мешке, понял? Мне теперь на несколько лет.

Один мешок Вадим забраковал:

— Сыпется из него. Обсыпешь мне весь багажник.

Остальные погрузил и с добычей вернулся обратно. Дядя Саша торжествовал:

— Шестьдесят кило, и все бесплатно, а? Теперь тле конец пришел, понял? Слушай, уж сделай доброе дело до конца: добрось до дому, а то куда я с ними потом?

Дядя Саша жил в трех остановках, на машине это ничего не составляло.

Вадим делал успехи не по дням, а по часам. На обратном пути встретил желтую «Волгу» ГАИ и до того обнахалился — на перекрестке дело было, — что, видя, что та, хотя и приближается слева, но останавливаться явно не собирается, мигнул фарами: «Я справа, пропусти!» И проехал первым, а «Волга» притормозила, утерлась.

— Ты даешь, — только и сказал дядя Саша.

Когда вернулись, было уже шесть часов. Машины выезжали одна за другой. Дядя Саша сел в будку, окинул окрестности бдительным оком — словно и не отлучался, словно был все время на страже. А Вадим поехал в обход — просто так, для своего удовольствия.

Ровно в четверть девятого он затормозил у подъезда Иры. Улицы уже наполнились машинами и спешащим утренним народом, но Вадиму было нипочем. Ира вышла секунда в секунду.

— Здравствуй, Вадик. Ну как ночь? Наверное, ужасно неприятно ночью дежурить, да? Мы дежурили в институте на практике, мне так не нравилось! Ты завтракал? Я тут захватила банку болгарских грибов. На, в магазине не достанешь.

Вадим изумился:

— Ты чего? Зачем мне грибы?

— Очень вкусно! Ты только попробуй! Поехали, да? Ой, знаешь, мне так нравится сидеть пассажиркой. А то как уставишься в дорогу, так и не можешь глаз оторвать. Как привязанная. Я сегодня с утра на приеме, а вызовов будет мало, потому что эпидемии нет, а хроники летом отдыхают. Так я освобожусь часа в четыре. Хочешь, поедем куда-нибудь купаться?

— Давай.

— Лучше всего в Солнечное: там не очень далеко идти — и уже глубоко. Дно хорошее, без камней. И наша дача недалеко. Только, если ты не захочешь, мы на дачу не поедем. Я как сделаю вызовы, так тебе позвоню.

— Ладно.

— Или хочешь так: ты меня отвези в поликлинику, а потом подъезжай к двум часам. Объедем вызовы — и сразу за город.

— ГАИ меня в конце концов прихватит.

— Надо рисковать. Знаешь, я ужасно люблю рисковать! Да и риска нет никакого. Я уж больше месяца езжу, и ни разу меня не остановили. Если только не нарушать. А ты не нарушай, ладно?

— Ладно.

— Тогда поворачивай на Либкнехта к поликлинике. Ой, ты знаешь, я так рада, что ты согласился. А то у нас два хирурга, они старые шоферы, так вечно просят: «Дай, Ирочка, на вызов съездить, пока ты принимаешь». Я говорю: «У вас же доверенности нет!» А они: «Ничего, мы аккуратно». А сами по мензурке спирта обязательно хватят. Я же отказывать не умею, но совсем это мне не нравится.

— У них хоть права.

— Ерунда! Ты, Вадик, водишь в тысячу раз лучше их.

Около поликлиники она сказала:

— Вон идет один.

Выглянула:

— Здравствуйте, Иван Максимович!

И тут же прижалась к Вадиму, поцеловала прямо в губы.

— До двух, да?

— Ага. Ну, теперь твой Иван Максимович разнесет новость.

— И пусть! Пусть видит, что ему здесь больше не отколется.

Вадим подъехал к дому без двадцати. Сашка как раз отпирал своего «Москвича». Значит, он все еще без утреннего ученика. Увидев Вадима, присвистнул:

— Ого! А говорил, что просто так учишься. Болтал про это — самоутверждение! На такой тачке ты утвердишься!