Марк Салливан - Под алыми небесами

Домой они добрались затемно. У Пино от усталости, горя, жажды и голода кружилась голова. Он заставил себя поесть и выпил слишком много вина. Спать он лег так же, как вчера, настроив приемник на помехи. Он закрыл глаза и помолился о том, чтобы снова увидеть во сне Анну.

Но она больше не приходила к нему живой, по крайней мере в ту ночь. В снах Пино Анна, мертвая, лежала одна в нижней галерее «Чимитеро монументале». Пино видел ее, не открывая глаз, словно освещенную сверху. Каждый раз, когда он во сне пытался приблизиться к ней, она отступала все дальше и дальше.

Такая жестокость причиняла ему мучительную боль, и он плакал. Пино каждый раз пробуждался в кошмар реальности, снова и снова оставляя Анну. Он стонал, хватался за голову руками из опасения, что она разорвется. Он пытался забыть об Анне, но не мог, и уснуть он не мог. Он не видел выхода. Не мог ни лежать, пока воспоминания и сожаления разрывали его, ни встать и начать ходить, чтобы движения, как в детстве, успокоили его.

Пино посмотрел на часы. Три часа ночи, воскресенье, 29 апреля 1945 года.

Пино оделся и вышел из квартиры, спустился по лестнице, прошел по пустому холлу. На улице было темно, в Сан-Бабиле горели лишь редкие фонари. Он шел на север, почти тем самым маршрутом, которым они доставили тело Марио в похоронную контору. В четыре десять Пино снова был на «Чимитеро монументале». Партизаны остановили его, проверили бумаги. Он сказал, что там, в галерее, его невеста. Кто-то видел ее тело.

– И как ты ее найдешь? – спросил один из охранников.

Другой закурил сигарету.

– Вы можете дать мне три спички? – спросил Пино.

– Нет.

– Да ладно, Луиджи, – сказал первый. – Парень хочет найти свою мертвую девушку, бог с ним.

Луиджи глубоко затянулся, вздохнул, кинул Пино коробок.

– Благослови вас Господь, синьор, – сказал Пино и поспешил по площади к колоннадам.

Он не стал идти между телами, а сделал петлю в направлении двери, которая вела в проход, где лежала Анна. Подойдя к тому месту, где должно было находиться тело, он чиркнул спичкой, посветил ею.

Анны здесь не было. Пино огляделся, попытался сориентироваться, решил, что не дошел до нужного места. Спичка погасла. Он прошел еще три метра, зажег еще одну спичку. Тела Анны и здесь не было. Здесь никого не было. Пол галереи был пуст метров на десять в обе стороны от того места, где она лежала вчера. Невостребованные тела исчезли. Анна исчезла.

Окончательность случившегося оглушила его. Прислонившись к стене, он рыдал, пока оставались слезы.

Когда Пино наконец спустился по ступеням из часовни, бремя смерти Анны легло на его плечи вечным грузом.

– Нашел? – спросил первый охранник.

– Нет, – ответил Пино. – Вероятно, ее отец забрал тело. Рыбак из Триеста.

Они переглянулись.

– Конечно, – сказал Луиджи. – Она теперь с папочкой.

Пино бесцельно брел по городу, он обогнул Центральный вокзал, который теперь охранялся партизанами. Свернул в неосвещенный район, в какой-то момент даже потерялся. Но потом рассвет начал прорываться сквозь низкие тучи, и вскоре Пино видел уже достаточно хорошо, чтобы понять: он находится к северо-западу от Пьяццале Лорето и магазина «Фрукты-овощи» Белтрамини. Он побежал и с первыми яркими лучами наступающего дня оказался у прилавка. Постучал в дверь, крикнул, подняв голову к окну:

– Карлетто? Карлетто, ты здесь? Это Пино!

Никто не ответил. Он продолжал стучать и звать, но его друг не отвечал.

Пино, подавленный, направился на юг. И только пройдя мимо телефонной станции, понял, куда и зачем идет. Пять минут спустя он прошел через кухню отеля «Диана», толкнул дверь в танцевальный зал. Тут он увидел американских солдат и итальянских женщин, хотя и не в таком количестве, как два дня назад. Но пустых бутылок хватало, и битое стекло хрустело под ногами. Он заглянул в коридор, который вел в фойе.

Там за столиком у стены сидел майор Франк Кнебель. Он попивал кофе и, видимо, страдал от похмелья.

– Майор? – сказал Пино, направляясь к нему.

Кнебель поднял голову и рассмеялся:

– Пино Лелла, классный исполнитель буги-вуги! Где ты пропадал, парень? Все девчонки про тебя спрашивали.

– Я… – Пино не знал, с чего начать. – Мы можем поговорить?

Майор увидел скорбное выражение на его лице и сказал:

– Конечно, дружище. Тащи стул.

Но Пино не успел сказать ни слова – в фойе вбежал мальчишка лет десяти и закричал на ломаном английском: