Марк Салливан - Под алыми небесами

Услышав первый, он не был уверен, что это выстрел, но второй, третий и четвертый узнал безошибочно, они прозвучали с интервалом в две-четыре секунды и доносились оттуда, где находился Лейерс. Все закончилось меньше чем за пятнадцать секунд.

Два солдата «ОТ», которых Лейерс отослал от места передачи, замерли на платформе, словно и они слышали звуки выстрелов.

Пино в ужасе и с растущей яростью подумал: «Четыре раба мертвы. Четыре свидетеля золотой авантюры мертвы». На спусковой крючок нажимал Лейерс. Он хладнокровно убил их. И запланировал это задолго до сегодняшней ночи.

Последний вагон состава миновал платформу и, погромыхивая, исчез в ночи, увозя награбленное золото. Немалое состояние осталось и в одиночном вагоне. Сколько же там было золота?

«Достаточно, чтобы убить четверых невинных людей, – подумал Пино. – Достаточно, чтобы…»

Он услышал скрежет шагов генерала Лейерса, а потом увидел его фигуру в полумраке лунной ночи. Лейерс включил фонарик, пошарил им по платформе, заметил Пино, который поднял руку, защищаясь от света. На мгновение Пино запаниковал, подумав, что генерал вполне может убить и его.

– Вот вы где, форарбайтер, – сказал генерал. – Вы слышали выстрелы?

Пино решил, что лучше всего ему прикинуться дурачком:

– Выстрелы, mon général?

Лейерс подошел к нему, недоуменно покачивая головой:

– Четыре выстрела. И все мимо. Никогда не умел стрелять.

– Mon général, я не понимаю.

– Я передавал нечто важное для Италии, для ее защиты, – сказал он. – Но стоило мне отвернуться, как четверо рабочих воспользовались этим и бросились наутек.

– И вы застрелили их? – спросил, нахмурившись, Пино.

– Я стрелял в них, – сказал генерал Лейерс. – А точнее – либо выше, либо ниже их. Стрелок из меня никудышный. Но в общем-то, мне все равно. Абсолютно. Желаю им удачи. – Лейерс хлопнул в ладоши. – Везите меня к Долли, форарбайтер. День был трудный.

Если генерал Лейерс лгал, если он убил четверых рабов, то он был превосходным актером или человеком, начисто лишенным совести, думал Пино, ведя машину в Милан. Но все же Лейерс был потрясен, увидев евреев на двадцать первой платформе. Может быть, в отношении каких-то вещей совесть у него была, а в отношении других – нет. Генерал, казалось, пребывал в хорошем настроении, он похохатывал про себя или время от времени довольно причмокивал губами. А почему бы и нет? Он только что похитил огромное состояние в золотых брусках.

Генерал сказал, что сделал это ради Италии, ради ее защиты, но Пино с недоверием отнесся к его словам. С какой стати Лейерс будет защищать Италию, когда он только и занимался тем, что грабил ее? А Пино слышал за свою жизнь немало историй о том, что люди при виде золота ведут себя неадекватно, теряют разум.

Когда они остановились перед домом Долли на Виа Данте, генерал Лейерс вышел из машины с саквояжем в руке.

– Завтра у вас выходной, форарбайтер, – сказал Лейерс.

– Спасибо, mon général, – ответил Пино, кивнув.

Ему нужно было отдохнуть. А еще ему нужно было увидеть Анну, но его явно не приглашали на стаканчик виски.

Генерал двинулся было к двери, но остановился.

– Можете взять машину завтра, форарбайтер, – сказал он. – Съездите с горничной куда хотите. Развлекитесь.

На следующее утро Анна спустилась по лестнице в тот самый момент, когда Пино вошел в холл. Они оба неуверенно кивнули старухе, подмигивающей на своей табуретке, потом вышли, рассмеявшись, счастливые оттого, что они наконец вместе.

– Это здорово, – сказала она, садясь на пассажирское сиденье рядом с ним.

Пино был рад расстаться со своей военной формой. Без нее он чувствовал себя совершенно другим. Как и Анна. Она надела голубое платье, черные туфельки, на плечи накинула тонкую шерстяную шаль, накрасила губы, подвела брови и ресницы и…

– Что? – спросила она.

– Ты так красива, Анна. Мне, когда я смотрю на тебя, петь хочется.

– Ты такой милый, – сказала она. – Я бы тебя поцеловала, но не хочу размазать дорогую французскую помаду Долли.

– Куда ты хочешь поехать?

– В какое-нибудь красивое место. Где мы могли бы забыть о войне.

Пино задумался на секунду, потом сказал:

– Я знаю такое место.

– Да, пока я не забыла, – сказала Анна и достала из сумочки конверт. – Генерал Лейерс сказал, что это пропуск с его подписью.

Отношение к ним часовых на дороге в Черноббио мигом изменилось, когда Пино показал им пропуск. Он повез Анну в его любимое место у озера Комо – в небольшой парк у южной оконечности западного рукава. День стоял ясный, чуть ветреный, необычно теплый для осени. Светло-голубое небо и снег на горных зубцах повыше отражались в водной глади, словно две смешанные акварельные краски. Пино стало жарко, он снял теплую рубашку и остался в белой футболке.