Герцог молча кивнул.
— Другие говорят, что ты открыл секрет бессмертия, что у тебя есть философский камень, который дарует тебе как сказочное богатство, так и бесконечную жизнь.
— Ерунда, — отозвался наконец аптекарь. — Философский камень — это всего лишь легенда.
— Да, Панакес, я тоже так думаю, — поддержал его епископ. — Вообще, эти россказни про бессмертие… люди просто боятся смерти, боятся геенны огненной, боятся справедливого возмездия за все свои грехи, вот и выдумывают чёрт знает что!
Епископ Валериус с блаженной улыбкой на лице замотал головой. Весь вид его говорил о том, что от геенны никто не спасётся.
— К делу, — тихо приказал герцог.
— А третьи говорят… — начал было епископ, да закашлялся.
Вильхельм снова зашептал кузену на ухо, но тот отмахнулся.
— Панакес, — вкрадчиво начал епископ, вдруг переменив тему, — ты патриот города, в котором живёшь?
Аптекарь не ответил.
— Мне кажется, твоё дело процветает, — скрипел дальше епископ Валериус, — ты даже собрался жениться. Твой будущий тесть — уважаемый житель Хорбурга, уже много поколений его семья живёт здесь. У тебя, конечно же, родятся дети, которые будут называть своей родиной Хорбург…
— Ближе к делу, — Гай Легурт начал проявлять признаки нетерпения.
Епископ погладил украшенный бриллиантами крест на своей груди и продолжал:
— Город, в котором ты живёшь, который дал тебе всё, что у тебя есть, Панакес, этот город в опасности. Ты ведь знаешь, что сейчас идёт война? Ну конечно же, знаешь, ведь ты неплохо зарабатываешь на поставках для нашей доблестной армии! Но война затягивается. Несколько месяцев лежать в грязи вокруг этого мерзкого Вальбурга — это уже слишком! Нужно заканчивать.
Герцог кивнул. Аптекарь тоже.
— И я думаю, что ты нам можешь помочь, Панакес.
— Как? — аптекарь улыбнулся. — Я не могу дать приказ войскам к отступлению.
Гай Легурт нахмурился. Вильхельм Бастард метнул недобрый взгляд.
— Нет, ну что ты! — захихикал епископ, жирное дряблое тело затряслось, словно студень. — Мы эту войну выиграем . И, надеюсь, с твоей помощью.
— Ваша святость, Вы что-то перепутали.
— А третьи говорят, что аптекарь Микаэль Панакес из города Хорбурга — не кто иной, как Эль Сабуб, упоминаемый в старинном манускрипте “De muscis”.
— Чушь! — вырвалось у Панакеса. — Не существует никакого Эль Сабуба. А эта рукопись, о которой вы говорите — подделка.
— Ещё у нас есть свидетельство Гамли из Квентовица, записанное перед его смертью…
— Советую не делать резких движений, — раздался звучный голос герцога. — На тебя, Панакес, нацелено пять самострелов, а кроме того — пистолет у меня в руке.
— Пули не сделают меня более сговорчивым, — резко ответил аптекарь.
— Я осыплю тебя золотом, Эль Сабуб, — Гай Легурт отложил пистолет на стол, рядом с серебряным блюдом и бокалами. — Ты сможешь закрыть свою аптеку и больше не помогать людям, которых на самом деле, насколько я знаю, ты недолюбливаешь.
— Я никогда ничего не делал ради денег…
Вильхельм снова начал нашёптывать, герцог бросил многозначительный взгляд на епископа.
— Именем твоего хозяина заклинаю тебя, Эль Сабуб! — завопил вдруг епископ Валериус, соскочив с кресла. Уж никак нельзя было заподозрить в нём такой прыти. Перед собой он выставил какую-то книгу в переплёте из чёрной кожи. И это явно было не священное писание.
В то же мгновение вскочил и аптекарь.
— Прекратите! — крикнул он. — Нет у меня никакого хозяина! Нет у него никакой власти надо мной!
Изумрудные глаза Панакеса яростно сверкали, и так большие от природы, сейчас они стали ещё больше. Ноздри аптекаря трепетали от гнева. Епископ Валериус, надо сказать, при вспышке аптекаря порядком струхнул, книга в его руках дрожала.
— Спокойно! — сказал Гай Легурт. — Договоримся по-хорошему.
— Не думаю, что у Вас есть то, что Вы могли бы предложить мне, Ваша светлость, — аптекарь вновь сел, но во всей его позе чувствовалось напряжение.
Епископ налил себе вина в кубок и крупными глотками осушил его.
— Разве? — герцог сделал удивлённый вид. — Я вот вижу перед собой две чаши весов. На одной — твоя, Панакес, спокойная жизнь, семья, дети, благополучие, идиллия, одним словом. На другой — твоё очередное изгнание, твоё имущество уйдёт в мою казну, твоя невеста станет моей наложницей…
Аптекарь побледнел.
— А потом, когда она мне надоест, я её убью, — добавил Гай Легурт.
Епископ зачавкал сочным яблоком, делая вид, что происходящее здесь его не касается. «Флёр, Флёр, Флёр!» — звучало в голове у аптекаря. Как же он мог забыть о том, что есть на свете человек, ради которого он готов на всё! Который любит его и которого любит он сам!
Читать дальше