Римма Глебова - Мистические истории

Несмотря на все произошедшие перемены, Лорелея не чувствовала себя несчастной. Она переехала жить к морю, и теперь часто сидела на песке, обхватив руками колени и негромко пела, наблюдая игру волн. Рядом примащивалась на полотенце чистюля Орхидея, недовольно ворча, если песок сыпался ей на лапы от неловкого движения хозяйки. Многие засматривались на эту парочку, особенно мужчины, и прислушивались к ее пению. И не одному хотелось подойти – уж очень хороша была женщина, и призывно блестели на солнце ее светлые волосы, и нежно звучал ее голос… Такая женщина должна приносить счастье.

На камне дева сидела,

Прекрасна, словно из грез.

Как злато, струились пряди

Чудесных ее волос.

Мелодии нежной звуки

Плавно лились над водой.

И к небу тянулись руки

Красавицы чудной той.

Забыв о коварных рифах,

Моряк ее песне внимает,

Тот голос, словно из мифов,

Мечтать его заставляет.

Воды не пожалеют

Ни моряка, ни челн.

Всему виной Лорелея.

Жестокая дева волн.

( старинная баллада)

***«Петербургская Орхидея», маленькая собачка с длинной шерстью, бородой и усами, родилась в одном из питомников на брегах Невы лет 10 назад, длина около 30 см, вес не более 4 кг. Раскрашена во все возможные цвета, кроме чисто белого, стрижка у нее специальная – по типу кокер-спаниэля. Не пахнет, не линяет. Всегда веселая и дружелюбная. Очень преданная.

Я кукла Вуду, плакать не буду

Но запомни я ничего не забуду

Мой рот забит а глаза зашиты

Но никто не забыт и ничто не забыто.

/Гр. СЛОТ/

Мартин проснулся рано, посмотрел новости по телевизору, и перед завтраком прогуливался по палубе второго класса, любовался искрящимся в солнечных лучах морем и всё еще с трудом верил, что это происходит с ним наяву. Каким чудом свалился ему в руки билет, каким чудом его богатый дядюшка Шарон, так редко вспоминающий о племяннике, вдруг вспомнил о его грядущем через месяц сорокалетии (которое почему-то остерегаются праздновать), и прислал экспресс-почтой билет в одноместную каюту. Оставалось только вписать в нужную графу имя, что Мартин и сделал незамедлительно, и помчался в магазины купить приличный чемодан, спортивный костюм и прочие необходимые вещи, без которых до этого счастливого момента как-то вполне обходился. Для взятия недельного отпуска пришлось уже отправлять в свою редакцию факс, так как времени до отплытия практически не оставалось, каких-то несколько часов, и Мартин вдруг, ни с того, ни с сего, подумал: «А куда я так спешу… сколько раз в жизни вот в такой спешке происходили со мной не слишком приятные вещи». Он даже холостяком остался из-за того, что спешил к невесте на помолвку, опаздывал на поезд, и сел не в том направлении, а Стелла, его невеста, вместо того, чтобы посмеяться и пошутить, не простила и вскоре вышла за другого, его лучшего друга, который только того и ждал.

Мартин, пребывая в отчаянии, пришел потом в ее брошенную, опустевшую, выставленную на продажу, квартирку, и, отыскивая среди всякого ненужного хлама что-нибудь на память, нашел в углу небольшую куклу, одетую в синюю рубашку и брючки, подробности он в вечернем полумраке не рассматривал, заметил только, что кукла была проткнута толстой иглой. Мартин невольно прижал куклу к своей синей рубашке, к сердцу – это была ЕЁ вещь, может, кто-то подарил, или нашла, а теперь оставила, забыла… Его сердце пронзила в тот момент острая боль. «Я виноват, я всегда спешу и попадаю в неприятные ситуации», – снова он осудил в тот момент себя. И это не единственный случай в жизни, когда спешка приводила его совсем на другие пути и в другом направлении и в другое место. Не из-за рассеянности или глупости, а как-будто всё так и происходило как должно, а не иначе…

Эти несвоевременные мысли и воспоминания слегка расстроили Мартина, и он опять едва не опоздал, влетел на трап чуть ли не последним из пассажиров, ворча про себя, что дядюшка мог бы и пораньше прислать билетик, раз уж решил порадовать ценным подарком. Неделю пробыть на таком корабле – полугодовой заработок без вычета налогов. Билет с опцией «всё включено», то есть ешь-пей-развлекайся и ни за что не плати.

Мартин, с помощью вышколенного стюарта, нашел свою каюту, оставил вещи, с любопытством побродил по коридорам, заглядывая по пути в открытые каюты, лазил по трапам, чуть не заблудился, и вышел на свою палубу. Как раз заиграла громкая прощальная музыка, с берега замахали руками провожающие, Мартин тоже, улыбаясь, усердно махал, хотя лично его никто не провожал. Тут он заметил на причале одну девушку – не заметить ее было нельзя, ореол золотых волос вокруг бледного узкого лица и яркое зеленое платье, она стояла не в самой толпе, а в стороне, ближе всех к борту. Мартина поразило выражение ее лица – суровое и даже жестокое, казалось, она никогда не улыбается, или забыла, как это делается. Ему показалось, что он уже видел это зеленое платье… Ну да, когда блуждал по кораблю, это платье выскочило из одной каюты… убежало по коридору и скрылось за поворотом. Но прежде девушка успела заметить Мартина и полоснула по нему взглядом, как уколола. Он тогда прочитал табличку на захлопнувшейся двери: «Старший помощник». Любопытство – это была его черта, совсем притом не лишняя в его главном занятии – Мартин работал журналистом в крупной газете, а дома, ночами, писал свой очередной детективный роман, третий уже. Романы пока не публиковали, но Мартин надеялся…