Екатерина Мартынова - Исповедь узницы подземелья

Меня как магнитом тянуло моё отражение в большом зеркале. Из-за того что в нашем подвале имелось лишь крошечное зеркальце, мне никак не удавалось понять, как я выгляжу. Я принялась рассматривать себя, и отражение во весь рост, моя чудовищная внешность повергли меня в шок. Непропорционально длинные руки, свисающие вдоль тощего детского тельца, по-старушечьи редкие волосы, сквозь которые просвечивается кожа на голове, землистый цвет лица и огромные, в пол впалой щеки синяки под глазами. Мне стало до слез жаль себя. Я всегда была такой хорошенькой девочкой, а сейчас на меня смотрело какое-то жуткое, почти инопланетное существо.

Злость на нашего мучителя достигла предела. Захотелось схватить с телевизора видик и долбить им по его безумной башке, пока она не разлетится на мелкие кусочки. Но… Все мои силы были только в моём воображении. В реальности не существовало ни единого шанса справиться с Моховым, поэтому худенькая тощая девочка продолжала подчиняться его приказам. Изнасиловав меня уже на софе, он все с той же осторожностью отвел меня обратно в подвал.

По реакции Лены мне стало ясно, что она очень расстроилась моему возвращению. Времени до разрешения от бремени оставалось совсем мало, ей стоило огромных усилий добраться до туалетного ведра или, например, поднять с пола авторучку, случайно упавшую на пол во время занятия английским. Её организм был настолько ослаблен, что вряд ли она смогла бы выжить во время родов. Моя бедная подруга очень надеялась, что в этот раз мне удастся сбежать. Она так же, как и я, боролась за жизнь. Однако я понимала: я не имею права на ошибку, и если у меня не получится с первого раза осуществить задуманное, второго шанса может не быть. Наш мучитель, опасаясь побега, с большой долей вероятности исключит всякие вылазки на улицу.

Следующий поход в дом состоялся спустя примерно две недели. Случилось это опять ночью. Я вымылась в ванне, и Мохов проводил меня в свою спальню. Я лежала на его кровати и разглядывала окно. Двойная старая рама, обрамляющая уже привычно грязное стекло, не открывалась, имелась лишь крошечная форточка, которая даже для моих кошачьих габаритов была мала. Да и бежать опять было некуда – окошко выходило во внутренний двор, окруженный высоким забором и хозяйственными постройками. Наш мучитель включил видеокассету с порнофильмом. Отвращение к нему зашкаливало, я ненавидела этого человека за то, что он заставляет меня заниматься с ним сексом под это непотребное кино, за требование воспроизводить звуки, доносящиеся из телевизора, за то, что он пользуется моим телом, будто это его личная вещь. Он хотел, чтобы мне это нравилось! Он сумасшедший?!

Наконец, все закончилось. Мохов закрыл глаза и, кажется, задремал. Я вслушивалась в тишину и смотрела на дверь.

«Я смогу, я это сделаю», – вертелось в голове.

Встала. Шаг. Еще один. Я почти у выхода… И вдруг…

– Куда собралась? – Раздалось за спиной.

Одним прыжком он оказался около меня и больно толкнул в грудь. От удара я отлетела на кровать:

– Я в туалет захотела, – прохрипела я.

Он подошел ко мне и отхлестал по щекам.

Казалось, это конец…

Последний год

Дни тянулись и были похожи один на другой. Сон, еда, рисунки, зачитанные до дыр одни и те же книжки… Даже у белки в колесе больше разнообразия – она хотя бы видит вокруг себя постоянно меняющиеся лица. Наш бункер становился всё мрачнее и не пригоднее для жизни. Плесень разрослась по всему потолку и стенам. Чтобы хоть как-то скрыть эту черноту, я расклеивала свои рисунки по периметру, но и они вскоре начинали гнить. От сырости постельное белье всегда было влажное, а мое тело – липким. Мне стало даже больше нравиться находиться в зеленой комнатке, она, по крайней мере, была сухой и располагалась ближе к свободе.

За все годы моего заточения, кроме ненависти и отвращения я не испытала ни одного чувства к нашему мучителю. Всё в нем раздражало меня: манера общения, ухмылка, похожая на звериный оскал, его голос, взгляд, какая-то замусоленная внешность. Мне постоянно хотелось ударить его, ущипнуть, укусить, сказать что-то неприятное, а еще лучше – задушить своими собственными руками. Если бы в них вдруг откуда-то появилась сила. Я ненавидела его за то, что он может свободно передвигаться по земле, общаться с другими людьми, спать в своей постели, ходить по магазинам и вообще делать, что ему заблагорассудится, в то время как мне приходилось сидеть в этом мрачном подвале, изолированной от внешнего мира.