Леонид Нетребо - Пангоды

Директор лишь покачал отрицательно головой, а когда прощались, сказал:

— Нет, корчевать тот лесок у меня рука не поднимется. Будем засыпать болото.

— Фаина Андреевна! Здравствуйте, узнаете нас? Это ваш! — Женщина прикрывала ладонью смеющиеся губы, а другой рукой касалась плеча юноши, стараясь повернуть его лицом к фонарям. — Ну, помните — трудный случай был?!..

Фаина неуверенно улыбнулась и осторожно кивнула.

Лицо женщины показалось знакомым, но кто она и как рожала, Фаина Бусло не помнила. Странная! «Трудный случай!..» Счастливая — потому наивная. Надо же — лицом поворачивает!.. Парню чуть за двадцать. Семьдесят пятый семьдесят шестой год. Значит эти двое, мать и сын, — из ее первых пациентов.

…Наверняка началось с того, что Фаина «вычислила» эту женщину, тогда совсем юную, в бане или в магазине.

Пангоды молодые: мужчины-ребята, женщины-девчонки — вот и все взрослое население. Нет рядом ни мам, ни бабушек. Собралась иная новоиспеченная северянка матерью стать, процесс идет, а она и в ус не дует — в Консультацию не спешит. Фаине приходилось самой выявлять клиенток на их ранней стадии. Конечно, баня — лучшее для этого место! Подходила, шепотом, но запросто (самой было немногим за двадцать) говорила: а ты ведь, голубушка, в положении, завтра приходи, жду. Днем не сможешь — вечером, я задержусь. Как где? — там же, в четырнадцатом.

Все в Пангодах знали общежитие под этим номером. Две секции в нем занимала поселковая амбулатория. А еще в двух проживал медперсонал. Этот «медицинский» дом до начала восьмидесятых был единственным оплотом здравоохранения поселка с набором простых медицинских услуг, возможных для того времени.

Иной раз приходилось разыскивать непослушных, легкомысленных упрямиц в общежитиях, балках. Никто не настраивал Фаину брать на себя «нештатное» бремя ответственности за беспечных девчонок, не заставлял утруждаться розыском беременных женщин, уговорами. Казалось бы, чего проще: получи то, что есть, «отконсультируй» положенный период и отправь рожать в Надым или на «землю». Ведь в большинстве случаев по такой схеме все и происходило вплоть до 1986 года, когда открылась настоящая больница с родильным отделением. Но, конечно, во все времена рожали и в Пангодах («родить нельзя погодить») — в амбулатории, на квартире и даже на борту вертолета…

Может это та женщина, которую Фаина обнаружила в вагончике, на окраине поселковой «нахаловки»?… Та, которая была на четвертом месяце и пила горстями какие-то таблетки, чтобы, как она объясняла, избавится от сыночка. История банальная: после свадьбы муж уехал на Север, в Пангоды, через год вызвал к себе жену. Сначала все складывалось нормально, но, видно, год разлуки не прошел даром — вскоре муж ушел в общежитие, к другой, оставив бывшей жене вагончик. Та поздно обнаружила, что беременна. Помнится, зареванная, с горящими глазами, приподнявшись с постели, она вцепилась в локоть медсестры:

— Фаина, умоляю, сделай что-нибудь, я не должна родить — он, так же, как и я, никому не будет нужен!.. Иначе!..

Уже тогда, совсем немного проработав в медицине, Фаина пришла к выводу, что в некоторых случаях только воля «со стороны» может отвести от человека беду, вернуть в русло нормальной жизни. Она порой удивлялась, обнаруживая в себе какую-то особую силу, которая появлялась в минуты чужой беспомощности, беззащитности, — от которой рождалась непоколебимая уверенность в собственной правоте, и которую она, сама еще девчонка, спокойно внушала «пациентам» — людям, нуждающимся в помощи.

Она, словно дочку, погладила ровесницу по голове, по свалявшимся от лежания на подушке волосам, и сказала:

— Ты и твой ребенок очень нужны… Друг другу. — Взяла вздрагивающую, тонкую, с синими прожилками руку, повернула ладонь к себе: — Ну-у!.. Так у тебя там дальше, вообще, счастье на счастье! Давай, я тебе погадаю, я умею…

Они в тот вечер долго пили чай, потом электростанция отключила свет, зажгли свечу и просто разговаривали, шутили, смеялись, — у темного окошка, на краю заснеженных Пангод…

Рассеянно слушая женщину, Фаина вглядывалась уже не в лицо — в глаза, ища в них подтверждения или отрицания возникшим предположениям. Она или не она? В глазах человека, побывавшего на краю собственных возможностей, заглянувшего за границу власти над собой, на всю жизнь остается характерный след: у одних это необычный блеск, у других «сквозной» взгляд, у третьих печально-ироничный прищур… Этот ее вывод о «зеркале души» явился плодом первых лет труда в пангодинской амбулатории, когда ей, как и другим медицинским специалистам, приходилось, кроме основных обязанностей, выполнять функции фельдшера и врача скорой помощи.