Леонид Нетребо - Пангоды

На фотографии в журнале «Смена» было изображено нечто космическое: «неземная» природа Крайнего Севера, голубые сосны, пушистый и искристый, как вата на новогодней елке, снег и ровные ряды красивых оранжевых бочек — в них жили люди! В статье писалось: здесь будет город под куполом, Надым…

Редкие сердца оставались спокойными, люди вздыхали и… переворачивали страницу: сказка!..

Альмухаметовы из города Энгельса проверили: действительно, в агентстве Аэрофлота продадут билет до города-сказки, надо только соблюсти некоторые формальности.

Реальная дорога, как водится, дала небольшой зигзаг, и они оказались в Пангодах, как они позже шутили, где-то у подножья предполагаемого купола…

Асма Манлаповна работала «на земле» в школе, но, уезжая на Север, была готова на любую работу. Решила и даже загадала, что не будет сильно разборчивой, устроится в любую организацию, которая первой повстречается на пути. Когда приземлились в аэропорту «Медвежье», находившемуся в то время в черте поселка, шел сильный дождь, они с дочкой забежали в подъезд деревянного общежития… «Загадалка» сбылась: с того августа 1975 года по сей день беспрерывно Альмухаметова работает комендантом общежитий коммунальной службы Надымгазпрома.

«…Ася идет!!!» В общежитии, где много лет назад мне довелось проживать, это словосочетание было как удар хлыста, приводивший в тонус нас, «нерадивых» холостяков: мы смахивали со стола «компромат», гасили сигареты, проветривали комнаты, брались за веники. Но это был не страх, это было что-то наподобие ироничной уважительности, которую вселяла в нас строгая, но справедливая молодая комендантша, проживавшая с семьей в нашем же общежитии. Кстати, типовые деревянные двухэтажки секционного типа, пара десятков которых составляли в Пангодах основную цивильную архитектуру в контраст самопальной «Нахаловке», называли не общежитиями, а — уважительно домами.

О трудностях раннего поселка Асма Манлаповна говорит скороговоркой работы она не боялась, проблемы решались… Особую заботу ей доставляло… отсутствие в конце семидесятых сберкассы в Пангодах. Делая уборку в комнатах, а приходилось и этим заниматься, обнаруживала под матрацами пачки денег. Двери настежь!.. Ругала своих питомцев за беспечность. Они слушали и просили: в таком случае, Ася, выручай! Так она стала «сберкассой», вела журнал — кто, сколько отдал на хранение. Уж у нее-то не пропадет, потому что хранила она чужие тысячи… под своим матрацем! Ни рубля не пропало.

Асма призналась, что уже не верит в сказки о подкупольных градах, но на Севере ее держит все же не только материальное. А что же?

— Люди, — пояснила она. — Отношения между людьми на Севере, конечно, за многие годы претерпели сильные изменения, но они по-прежнему проще и чище, чем на материке. Хотя, уезжать, конечно, придется. И вот боюсь: привыкну ли на «новом» месте?…

У Светланы Ивановны Бородиной с мужем на Севере родились и выросли трое сыновей. Ежедневное семейное и производственное окружение мужчинами не изменили ее в более суровую, «мужественную» сторону, она осталась мягкой, очень женственной и, что примечательно, такой же молодой, как и восемнадцать лет назад, когда выпускницей училища впервые робко вошла в цех КИПиА.

Первые годы они с мужем старались сохранить в себе и донести до своих «северных» детей как можно больше собственной родины — южной России. Для этого даже развели под окнами квартиры на первом этаже деревянной «бамовской» двухэтажки палисадник — как у них в Воронежской области, засаженный рябиной и березой.

— Изменились Пангоды, приехали новые люди, но для нас, ветеранов поселка, мир остался прежним — в старых друзьях, в воспоминаниях, заключает Светлана Ивановна.

Сейчас, живя уже в бетонной пятиэтажке, Светлана с мужем стараются сохранить в повзрослевших сыновьях уже не юг, а тот ранний Север, который был для Бородиных лучше, чище, безмятежней — может, потому, что они были моложе.

…А ее дети, увидев в отпуске рябиновый палисадник, говорят: смотри, мама, как у нас в Пангодах раньше, помнишь?

Техник кросса пангодинского цеха «Надымгазсвязи» Светлана Александровна Першина поменяла город-курорт Евпаторию на северные Пангоды в конце семидесятых. Ненадолго, как предполагалось тогда, — ровно на столько, чтобы можно было «накопить» на кооперативную квартиру.