Татьяна Рябинина - Растворил я окно...

- Поезжайте на такси, - огрызнулась девушка.

Женщина лет сорока с гладко зачесанными то ли светлыми, то ли седыми волосами посмотрела на него с усмешкой, и он поперхнулся словами, которые хотел сказать нахалке с букетом.

Он знал, что Селена живет недалеко от него, и все эти годы думал, что, может, они когда-нибудь встретятся – случайно. Представлял, что скажет ей. И оказался застигнутым врасплох.

Она вышла, Андрей за ней.

- Селена! – голос смешно и нелепо сорвался.

Она обернулась.

- Ты… Вы не помните меня?

- Простите, нет.

- 86-й год, поезд, вы ехали из Остравы… мы были в одном купе.

- Ах, да… Простите, забыла, как вас зовут.

- Андрей. Я обещал вам позвонить, но…

- Правда? Я и не помню. Извините, меня ждут. Муж, дети…

- Да-да. Всего хорошего.

Он смотрел ей вслед и задыхался от обиды. Он столько лет считал эту встречу событием, которое могло перевернуть всю его жизнь, столько лет грыз себя за то, что струсил и не использовал эту возможность, а она с трудом вспомнила его?

Но с каждым шагом идти было все легче, и досада куда-то убегала по капле. И он подумал, как глупо было все эти годы мусолить ничего не значащий эпизод и придавать ему масштаб вселенской трагедии. Вечером он подошел к окну, посмотрел на луну, на сирень внизу и с циничной усмешкой принялся насвистывать романс, от которого раньше так больно сжималось сердце: «Распахнул я окно, - стало грустно невмочь…»

А в это время одинокая женщина со странным именем стряхивала одной рукой пепел с сигареты, другой слезы с ресниц и говорила сидящему на подоконнике коту:

- А я ведь так ждала его звонка. Все лето ждала. И потом еще… Долго ждала. Хотя бабушка сразу сказала мне, что человек, который не смог сам себе выбрать ни жену, ни профессию, вряд ли решится перевернуть всю свою жизнь. А я надеялась. Просто мне ни с кем никогда не было так… Светло и тихо. Понимаешь, кот, я надеялась, что мы с ним встретимся случайно на улице. Представляла, что он скажет, что я скажу. А получилось… Понимаешь, кот?

Но кот молчал и только щурил свои желтые глаза, похожие на две маленькие полные луны.