Андрей Анисимов - Мастер и Афродита

Билеты на поезд для Темлюкова и Шуры Вася взял еще накануне. Поезд на разъезде Воскресенского стоял всего две минуты. Вася помог внести в тамбур знакомый для него своим весом сундук и выскочить.

Поезд уже дернулся, когда из председательской «Волги» вышла супруга Клыкова Надя и бегом в последнюю минуту закинула Темлюкову корзину со своими домашними гостинцами. Клыков лишь успел помахать рукой. Когда поезд показал сцепки последнего вагона, председатель усадил жену на заднее сиденье, но с места не тронул. Через двадцать минут с московским поездом он встречал кандидата ЦК партии, главного референта по вопросам культуры, кандидата АН СССР Станислава Андреевича Прыгалина. Клыков сам себе будет шофером, ему предстоит успеть за двадцать минут дороги интимно подготовить московского гостя.

Поодаль, под деревцем притулился «рафик». Колхозный микроавтобус ожидал членов выездного областного совета. Они прибывали из Воронежа тем же поездом, что и высокий московский гость.

Темлюков ехал в Москву, а в Воскресенском клубе, пустынном и отмытом от следов его присутствия, на фреске, ожидающей суда, вели свой дикий хоровод языческие девы, и в каждой из них, если приглядеться, можно было признать местную штукатурщицу Шуру.

Рабочий день Министерства культуры закончился. Опустели казенные кабинеты с портретами лысоватого основателя Совдепии вперемешку со Станиславским, Шолоховым и Луначарским. Замолчали черные служебные аппараты, провода которых тянулись в литфонды, худфонды, партотделы и КГБ.

Уборщицы уже протерли унылый, затоптанный паркет коридоров. Здание погрузилось в скучную тишину, и только Зинаида Сергеевна своего кабинета не покинула.

Она ждала звонка из Воронежа и воображала мстительные картины: фреску ненавистного Темлюкова замазывают белым известковым раствором. Нет, сперва соскабливают изображение, а уж затем белят.

Так надежнее: под белилами фреска может открыться вновь, через много лет, когда самой начальницы не будет на свете. Уйдя в тень кладбищенских оград, она окажется бессильна и не сможет влиять на мир живых. Пока она многое может. Терентьева с гордостью оглядела свое рабочее место. Оно нелегко далось.

Только от мысли, что кто-нибудь проведает, какую цену пришлось заплатить молодой провинциалке за кресло на столичном Олимпе, у Зинаиды Сергеевны холодела спина и от самых лопаток бежала струйка ледяного пота.

Она помнила до мельчайших подробностей, как впервые увидела эту старую ведьму. Шукалова приехала к ним с идеологической проверкой. Приехала из столицы. Ее встречали возле вагона представители районного цеха культуры: директриса местной библиотеки, начальник кинопроката, местный поэт Душкин и сам секретарь райкома с двумя замами.

Шукалова вышла из вагона и со всеми поздоровалась.

Когда Терентьеву представили как начальника отдела культуры, Шукалова задержала руку Зинаиды Сергеевны, долго смотрела ей в глаза и чуть улыбнулась. Улыбнулась уголками мясистых накрашенных губ, глаза ее при этом оставались холодно изучающими.

– С вами нам придется познакомиться поближе, – изрекла Шукалова и только тогда разжала пальцы, освободив ладонь Зинаиды Сергеевны.

Столичную гостью пришлось сопровождать весь день. Шукалова вникала во все, что касалось идеологического воспитания масс. Она проинспектировала местную газету, проглядела выборочно с десяток номеров, дала нагоняй главному редактору за слабое отражение образа вождя. Посетила Дворец культуры, где внимательно ознакомилась с планом мероприятий, с фамилиями гастролеров, репертуаром привозимых спектаклей. Директору клуба тоже досталось.

Шукалову пригласили пообедать в столовую райкома. Пригласили одну. В черной райкомовской машине кроме двух замов сидел сам секретарь, и свободное место оставалось только для столичной гостьи.

Шукалова в «Волгу» не села.

– Я бы хотела, чтобы товарищ Терентьева составила нам компанию, – заявила она тоном приказа.

Второму заму пришлось выйти, освобождая место для Зинаиды Сергеевны.

Официальный вечер закончился концертом местной самодеятельности. После концерта директор Дворца культуры Савченко устроил ужин, который проходил в ресторане гостиницы, недавно отстроенной и составляющей гордость райцентра. По случаю приезда Шукаловой в номера дали горячую воду и протерли полы коридора на втором этаже. За столом столичная гостья позволила себе несколько рюмок коньяка, сменила начальственный тон на человеческий и рассказала несколько забавных историй о своем последнем вояже в Париж. В те годы поездка за рубеж являлась событием чрезвычайным, и Шукалову слушали затаив дыхание.