Наташа Нечаева: Русская принцесса Монако

– У тебя три минуты, – сообщила я. – Говори, чего надо.

– Фамилия монаршей династии, как я уже сказал, Гримальди. – Макс посерьезнел и подобрался. – Когда-то, в тысяча лохматом году, Гримальди, которого за мошенничество изгнали из Генуи, переоделся в монаха-францисканца и захватил крепость Монако. Ну и стал там править. Причем заметь, во французскую казну он ни копейки не платил да еще уговорил тогдашнего короля узаконить в Монако азартные игры! То есть во Франции они были запрещены, а в Монако – пожалуйста! С тех пор и пошло. Сначала – игорный дом, потом – второй. А теперь – Монте-Карло. Европейский Лас-Вегас.

– Время, – постучала я ногтем по дисплею телефона. – Уже перебрал. История игорного бизнеса Европы меня, конечно, интересует, как и всякого образованного человека, но не настолько и не сейчас. Я счастлива за Альбера Гримальди и надеюсь, что все его многочисленные дети найдут в Монако приют и ласку!

– Так в том-то и дело, – восторженно заорал Макс, что Альбер – не Гримальди! В этом весь фокус! Ну скажи, что я не гений!

– Гений, – равнодушно согласилась я. – Давай, проваливай. Кофе ты уже весь выпил, минералку употребил. Больше ничего нет.

– Здрасте! Только до сути добрались! Ты что, вообще ничего не поняла? Повторяю еще раз: Альбер Второй – не Гримальди!

– А кто?

– Полиньяк! – он это выговорил так, будто изобрел вечный двигатель или его случайно избрали президентом Соединенных Штатов.

– Самозванец, что ли? – на всякий случай поинтересовалась я, ненавязчиво, но планомерно оттесняя Макса в прихожую.

– Почему самозванец? – удивился гость. – Нет. С 1949 года семейство Полиньяк владеет княжеством Монако совершенно официально. Но, чтобы не прерывать монархические традиции, они сохранили герб и имя Гримальди.

– Тогда какого черта ты меня тут баснями кормил про генуэзских разбойников?

– Ну, должна же ты знать историю рода, в который предстоит влиться… – Так… – я поняла, что дико устала. – Кто и куда вливается? Я? В Гримальди или в Полиньяков? Давай, определяйся быстрей. Или там еще кто-то третий имеется? Я согласна на все. Даже на гарем катарского эмира. Могу стать любимой женой вождя племени мумба-юмба. Хочешь?

Мне стало безумно жалко Юльку, мою глупую племяшку, которой предстоит выйти замуж за этого полоумного майора. А что будет с Галкой, когда узнает, что зятек – того?

А кого же за все это мероприятие Ильдар прибьет? Причем без всякой жалости.

Ответ представлялся совершенно очевидным. Макс стал считаться Юлькиным женихом исключительно по моей родственной рекомендации.

– Давай для начала глянем твои родовые поместья, – мой мучитель хитро прищурился, точно сумасшедший в период обострения болезни.

– Давай, – обреченно согласилась я, вставляя в ноутбук врученный гостем диск.

На открывшейся фотографии прямо в синее небо уходила четырехугольная зубчатая башня с двумя вытянутыми теремками на самом верху. Точно – княжеский замок из сказки. Именно такой, как рисуют в детских книжках, прочитав которые любая девочка представляет себя прекрасной принцессой, сидящей у высокого окошка башни в ожидании принца на белом коне.

Замок окружали какие-то карликовые по сравнению с ним самим постройки. Скалу, на которой он стоял, с одной стороны подпирала величественная крепостная стена, а по остальному периметру заграждением служили высоченные отвесные скалы, перевитые маскировочной сеткой какого-то ползучего растения.

– Фамильный замок князей Полиньяк, – хвастливо, будто сам его только что построил, доложил Макс. – Оверн, департамент Верхняя Луара.

На следующих фотографиях домики были попроще и поменьше, но все равно весьма приятные, а на последнем снимке прямо к ногам созерцателя подкатывались сонные волны тихой лагуны, на отдаленном берегу которой просматривались уже знакомые силуэты замка и окрестностей.

– Местечко Полиньяк, – снова гордо пояснил Макс. – По данным этого года – около трех тысяч жителей. Кстати, именно вот тут, на скале, делал свои предсказания бог Аполлон. Полиньяки – его прямые потомки.

То есть мне предстоит влиться не просто в княжеский род, а в семью олимпийских богов! Значит, надо быть готовой ко всему, в том числе и к заслуженной каре Зевса. Вряд ли владыке понравится, что кто-то со свиным московским рылом притащится в их олимпийский калашный ряд…

– Теперь понятно, почему твой князь такой любвеобильный, – попыталась пошутить я. – Весь в пра-пра-пра, сколько там надо раз это произнести? В Аполлона, короче. У того детей немало было, насколько я помню. Причем так же, как у князя, – все от разных жен.