Лия Флеминг - Девушка под сенью оливы [litres]

Все остальные несчастные были для него обычными порядковыми номерами, он не знал их имен, его не интересовала их дальнейшая судьба. Но она! Горделивая англичанка! Мужественная медсестра! Как же ловко она обвела его вокруг пальца! Пенелопа Георгиос. Он не забудет, с каким ледяным презрением смотрела она на него там, на площади. Да, но почему ее отправляют вместе с остальными узниками?

«Потерпи, потерпи, – уговаривала себя Пенелопа. – Еще несколько часов, и все будет кончено». Их сгрузили в темный трюм словно скот. Люди стояли, прижавшись друг к другу, в невыносимой духоте, без глотка свежего воздуха.

То и дело слышались негромкие стенания: «Я задыхаюсь!», «Воздуха! Мне не хватает воздуха!», а ведь впереди еще целая ночь, которую нужно будет провести вот так, стоя. Скольких еще узников они недосчитаются к утру? Чтобы отогнать прочь пугающие мысли, Пенни представила себе, что она снова в доме Ике, сидит под своей любимой оливой, а кругом убаюкивающе жужжат пчелы, собирая цветочную дань на окрестных лугах. А потом она перенеслась в Шотландию, стала вспоминать, как ловко карабкалась когда-то по скалистым утесам, омываемым неприветливым Северным морем. Как там было привольно, как вкусно пахло вереском и свежескошенным сеном! Но если она все еще в состоянии вспоминать о хорошем сейчас, в этом аду, значит, у нее еще есть силы. Значит, она еще может побороться с адом.

Она принялась изо всех сил колотить в тяжелую дверь.

– Будьте же милосердны! Сжальтесь над нами! Здесь нечем дышать! Я сестра милосердия Красного Креста. В Афинах я сообщу обо всех творимых вами безобразиях. Позор! Нельзя обращаться с людьми, будто это скот! – Она продолжала отчаянно барабанить в дверь, ни на что, впрочем, не надеясь, но, к ее изумлению, дверь вдруг слегка отворилась и показалась узкая полоска света. Струя свежего воздуха ударила в лицо.

– Пенелопа Георгиос! Медсестра из Красного Креста! – рявкнул солдат в проеме. – На выход!

– Да, это я! Сестра Георгиос! – Пенни стала энергично проталкиваться вперед. Повернувшись к своим товаркам, она крикнула: – Я скоро вернусь! Я заставлю этих конвоиров самих спуститься сюда!..

– Вперед! – подтолкнул ее немец, и дверь с лязгом захлопнулась за ее спиной. Она услышала громкий стон сотен людей, снова оказавшихся взаперти. Подталкиваемая в спину дулом автомата, она поднялась по железной лестнице наверх. Откуда они узнали ее настоящее имя? Она машинально нащупала в кармане свои фальшивые документы и значок медсестры. Надо готовиться к худшему.

На палубе сгрудились солдаты и члены команды, но при виде Пенни они молча расступились, образовав круг. В центре круга лежал солдат и громко стонал от боли. Из руки обильно сочилась кровь, а из рукава рубашки торчала кость.

– Морфий! Вы давали ему морфий? – спросила она на греческом, но никто не понял, и ей пришлось повторить вопрос уже с помощью жестикуляции. Солдаты согласно закивали головами.

На таком утлом суденышке врач не предусмотрен, но должна быть аптечка или хотя бы средства оказания первой помощи. Она повернулась к членам команды и попросила срочно принести ей все, что есть. Раненому нужно немедленно наложить шины и сделать бандаж. Однако это будет непросто. Мужчина мертвецки пьян, стучит ногами, извиваясь от боли.

– Держите его крепче! – приказала она его товарищам и принялась за работу.

Она не чувствовала к раненому ни капли жалости. Тот по пьяни наткнулся в темноте на какую-то железяку и распорол себе руку до самой кости. Нет, жалости не было. Просто она быстро и профессионально делала свое дело, одновременно наслаждаясь возможностью подышать свежим воздухом. Но вот рана обработана, шины наложены, сделана тугая повязка. К сожалению, этот выживет и через какое-то время снова будет готов убивать. Но все же интересно, как они узнали ее имя.

– Спасибо! – услышала она у себя за спиной мужской голос, говоривший на английском. – Я был уверен, что вы справитесь безукоризненно.

Пенни повернулась на голос и увидела Райнера Брехта. Он стоял неподалеку и курил, внимательно глядя на нее.

– А вы как оказались на этом судне? – спросил он у нее. – Вас здесь быть не должно.

– Здесь никого не должно быть из тех, кто внизу, – ответила она, стараясь сохранять самообладание. А он здорово изменился, подумала она, взглянув на осунувшееся лицо офицера. Волосы выгорели добела, но на висках уже седина. А что он здесь делает? Куда направляется? Вопрос уже готов был сорваться с ее уст, но в это мгновенье страшный взрыв, раздавшийся откуда-то снизу, потряс все судно. Видно, напоролись на мину. Немедленно завыли сирены, послышались команды, но судно уже перестало быть управляемым. Двигатели заглохли, свет погас. Ударной волной Пенни отбросило куда-то в сторону, она ухватилась за стенку, пытаясь сориентироваться в кромешной тьме среди орущих и мечущихся в растерянности людей.