Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Вот уже пятый день, как супруги отправились в город, и ни слуху ни духу о них. Сонби со старухой одни хозяйничали в громадном доме. По ночам приходил с работы Ю-собан и спал в гостиной. Намучившись за день, он засыпал мгновенно и спал как убитый. Поэтому они даже ночью не могли выспаться как следует и не гасили в комнате огня.

Старуха и Сонби перебирали собранные за день коробочки хлопчатника и задушевно беседовали, словно мать с дочерью. На жаровне тоненько забулькал соевый творог. Сонби глянула на жаровню.

— А хозяйка и сегодня, видно, не вернется.

— Может, и приедет еще попозже.

Сонби бросила взгляд на стенные часы.

— Уже половина двенадцатого.

Старуха тупо уставилась на часы.

— А я, сколько ни смотрю на них, не понимаю... что показывает большая стрелка, что — маленькая...

Сонби и сама не могла объяснить как следует и улыбнулась смущенно:

— Обе время показывают, чего еще тут знать?

Бабка закивала головой и стала выбирать застрявший среди коробочек хлопка красный перец и складывать в корзинку.

— А пожалуй, мы и в нынешнем году наберем целый мешок перцу. На этом поле только бы красный перец и сажать!

— А где же хлопок сеять?

— В долине. Там хороший хлопок будет. Он не любит жирной почвы, песчаная — самая подходящая для него.

Сонби выбрала коробочку и показала старухе.

— Смотри, какая большая. Несколько таких коробочек, и ваты будет на целую кофту. Правда ведь, какая большая!

Коробочка хлопчатника, светящаяся перед мигающей лампой, заставила сильнее забиться сердце Сонби. Очень уж заманчивой показалась ей мысль: оставить себе несколько штук, но хорошо ли это будет? И тут же ей послышался смех Окчоми, словно звук рвущегося шелка. Она быстро опустила голову.

— Дали бы нам по осени ваты на кофточки, — тихонько проговорила бабка, — то-то славно было бы! Верно?

Она старательно таращила слипавшиеся глаза и вздыхала. Сонби подумала о темной, сбившейся вате, которая никак уже не могла служить защитой от холода и ветра, свободно гуляющего под кофточкой у старухи. Она не могла даже представить, сколько лет этой кофте и до чего она износилась. Чуть потяни — и разлезется. Сонби еще раз внимательно оглядела старуху. У той уже совсем смыкались покрасневшие глаза.

— Бабушка, в этом году они, наверно, дадут нам ваты! В прошлом году весь хлопок продали, а в этом не будут продавать.

— И-и! Жди больше. Окчоми летом в эту вату яйца обернула и повезла. Ты не знала?

При слове «яйца» Сонби глубоко вздохнула, вспомнив тот день, когда она чуть не упала, неся корзиночку с яйцами. И опять против воли возник перед ней образ сеульца. Вот они — действительно счастливые люди! Поженятся с Окчоми, и какая интересная жизнь у них начнется! А в свое будущее как ни пыталась заглянуть — темно. И вдруг ей живо представилось лицо Чотче. Раньше этого не бывало... А с этой осени он постоянно тревожил ее воображение. Правда, днем, в суете, во время работы ей некогда было раздумывать, зато ночью, когда она лежала в постели, желанный сон не сразу приходил, и о чем бы она ни думала, образ Чотче неотступно стоял перед глазами.

Послышался скрип средних ворот. Сонби и бабка испуганно переглянулись. Раздался топот ног.

— Ю-собан? — окликнула бабка.

Дверь отворилась, вошли Ю-собан и Токхо. Увидав хозяина, старуха и Сонби вскочили, изумленные.

— Хорошо ли добрались, господин? — проговорила бабка.

Ю-собан взял под руку нетвердо ступающего Токхо и усадил его на теплом полу. От Токхо разило водкой. Вытаращив глаза, он поглядел на Сонби, на старуху и повалился. Сонби мигом достала подушку и подала Ю-собану.

— Сонби, разотри-ка мне немного ноги! — мягким голосом попросил Токхо.

У Сонби похолодело в груди. Она не решалась подойти к нему. Старуха подмигнула ей — надо, мол.

— Хозяйка-то не приехала?

— Мм... мать Окчоми? Молодец, заботишься... Ай, пьян я. Ф-фу! — сплюнул Токхо и замахал руками и ногами.

Они опасливо смотрели на него — того и гляди, сейчас браниться начнет. Кашляя, Токхо все таращил на них глаза.

— Может, поесть приготовить? — спросила бабка.

Токхо широко раскрыл глаза и посмотрел на старуху и Сонби.

— Нет! — сообразил он наконец. — Сонби, ну, разотри же мне ноги.

Сонби покраснела и беспомощно оглянулась. Старуха и Ю-собан глазами показали ей, дескать, нужно растереть.

— Ну растирай же! Тебе будто два годика! Мм... Ох, ноги, мои ноги! — застонал он и принялся колотить ногами об пол.