Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Спустя несколько дней мать Сонби умерла. После похорон, устроенных по всем правилам благодаря помощи Токхо, Сонби пришлось совсем перебраться в дом помещика. Ее поместили в женской половине, в бывшей комнате Окчоми, дочери Токхо. Казалось, что хозяева еще больше, чем при жизни матери, жалели и любили сироту. К тому же Сонби была мастерицей на все руки. Мать Окчоми считала ее незаменимой помощницей и готова была передоверить ей все хозяйство.

Попыхивая длинной трубкой, она вышла из комнаты и увидала, что Сонби моет пол. Она вынула изо рта трубку.

— Это пусть делает бабка, а ты шей платье для Окчоми. — И крикнула в сторону кухни: — Бабка! Иди-ка вымой пол!

Сонби бросила тряпку в таз, пошла в кухню, ополоснула руки и вернулась. Мать Окчоми вынесла скроенный материал. Сонби села за швейную машинку. Пошив немного, она оглянулась. Мыть пол бабке было не под силу, и она опустилась рядом передохнуть. Сонби стало неловко.

— Неужели так уж тяжело вымыть пол?! — возмутилась хозяйка.

Старуха поднялась и опять принялась за работу. Мать Окчоми поглядела, как та моет, и подумала: «Вот ведь пожилые-то как смирны и покорны, а молодые не слушаются, иных и поколотить приходится».

И тут вошел Токхо. Мать Окчоми выжидательно уставилась на него: ведь почти все время он проводил в доме второй жены.

— Что я вижу: неужели это вы пожаловали к нам!

Токхо исподлобья хмуро глянул на жену, но промолчал.

— Конечно, из-за той девки вам и дела нет до жены! И глаз не кажете!..

Метнув взгляд на Сонби, сидящую с шитьем спиной к нему, Токхо взошел с земляного пола на дощатый.

— Ты мне шею перепилила из-за этой девицы! В диковину тебе это, что ли, или только вчера об этом узнала? Окчоми вот пишет, что заболела. — Он достал из кармана письмо и протянул жене.

Мать Окчоми в сильном смущении взяла письмо, повертела в руках и вернула Токхо.

— Что-то тут неразборчиво написано, я не прочту. Что хоть болит-то у нее?

Токхо развернул письмо и прочитал. Мать Окчоми — в слезы:

— Ай-яй, как же ей помочь? Недаром мне все эти дни плохие сны снились, к этому, должно быть? Не поехать ли мне?

— А что ты там сделаешь? Мне, видно, придется ехать. Живо, собери-ка меня в дорогу!

По такому прискорбному случаю супружеские распри были на время забыты. Мать Окчоми вышла в свою комнату и крикнула Сонби:

— Брось-ка пока шитье да помоги мне, а ты, бабка, разожги уголек!

Сонби свернула начатое шитье и прошла к хозяйке.

— На вот, пришей воротничок... А автобус-то есть скоро? — спросила она Токхо.

— А зачем автобус? До уездного города на велосипеде, а оттуда уж, наверно, на автобусе до Сеула.

Сонби приметывала воротничок и думала о большеглазой Окчоми. Она не знала, чем больна Окчоми, но бесконечно завидовала ей: ведь у нее такие заботливые родители. А вот захворай она — и ни одной родной души рядом.

— Пока я буду в Сеуле, пусть Сонби ночует в малом доме.

— Что еще за новости: кому-то куда-то ходить! И почему Сонби?.. — заикнулась было мать Окчоми, но замолчала и надулась.

— Ох уж эти бабы! Тут собираешься в дорогу, а она все наперекор норовит! Эх ты! Вряд ли где еще такую зануду сыщещь!

Мать Окчоми хотела было ответить, но промолчала. Токхо снова мельком взглянул на Сонби и отвернулся.

С громким лаем в дом ворвался Черныш. Открылись ворота, и вошла Окчоми.

— Мама!

Мать отступила сначала, будто в испуге, потом обняла дочку и зарыдала. Вошедший следом за Окчоми незнакомый молодой человек в европейском костюме остановился и, улыбаясь, поглядывал на мать и дочь.

— Нет, как же так, когда же вы выехали? Хоть бы телеграмму... Писала, что больна... — промолвил наконец Токхо.

Окчоми подошла и к отцу и взяла его за руку.

— Папа, это сын нашего школьного преподавателя. Он едет на море в Монгымпхо, мы встретились в пути, и он согласился ненадолго заехать к нам.

Токхо сначала был немного удивлен — зачем здесь этот молодой человек, одетый по-европейски, но, узнав, что это сын учителя его дочери, успокоился. Окчоми посмотрела на юношу и с улыбкой сказала:

— Познакомьтесь, мой отец!

— Рады вас видеть, добро пожаловать, — пригласил Токхо и двинулся в гостиную.

Все последовали за ним. Мать Окчоми залюбовалась этим юношей в европейском костюме и подумала: «Хорошо бы иметь такого сына!»

— Детка, что болит-то у тебя? — спросила мать. — Отец только что собирался ехать к тебе.

Окчоми зарделась.

— Мама, ты только и знаешь: детка да детка... Ну что это за слово?