Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Ли-собан! — обрадовался Чотче и внезапно почувствовал, что изрядно проголодался.

— Я так и думал, что ты здесь! Я за тобой пришел! — говорил Ли-собан, ласково глядя на мальчика.

Их длинные тени сбегали к самому подножию горы. Чотче взвалил на спину чиге с накошенной травой.

— За мной пришел, говоришь?

— Да ведь уже солнце заходит, — пояснил Ли-собан, — мать беспокоится! Ты уж не пугай нас так!

Чотче, шагая вровень с Ли-собаном, лишь хмыкнул в ответ. Яркое солнце слепило глаза, так что он не представлял себе спросонок — утро сейчас или вечер.

— Мать ужин приготовила и ждет не дождется тебя!

Ли-собан умышленно заводил разговор о матери, пытаясь разгадать, за что мальчик дуется на нее.

— Ужин, говоришь?

Чотче остановился, посмотрел на Ли-собана и тотчас же отвел взгляд. В лучах заходящего солнца равнина была подобна узорчатому шелку.

— Ли-собан, — задумчиво произнес мальчик, — а что, если бы и я начал с этого года в поле работать?

У Ли-собана екнуло сердце: что это ему пришло на ум?

— Я буду в поле работать, а ты мне обед будешь приносить и...

Он расплылся в улыбке, радуясь тому, что так здорово все придумал! «Да есть ли у тебя поле, где б ты мог работать?!» — чуть не крикнул Ли-собан, но вместо этих слов из груди его вырвался лишь какой-то невнятный звук.

— И уж тогда-то ты, Ли-собан, побираться не пойдешь: ты будешь есть хлеб, который я сам выращу!

Ли-собан застыл на месте: так потрясен он был, пожалуй, впервые в жизни. С малых лет скитался он по чужим углам, сколько обид, унижений вытерпел, и даже вот ногу ему покалечили... А этот малец... о нем...

— Ли-собан, ты плачешь?! — обернувшись, широко раскрыл глаза Чотче. И, чуть подумав, заявил: — А такую мать — ты меня и не уговаривай! — я все равно брошу!

И в его глазах засверкали злые огоньки.

— Э-э! Это ты зря! Это нехорошо! — покачал головой Ли-собан, недоумевая, за что этот мальчуган так зол на мать. Поругала? Так дети долго обиды не помнят... Может, он догадывается о ее распутстве? То Ю-собан, то Ёнсу, да еще кузнец зачастил... Э-эх!

У Ли-собана пропала всякая охота продолжать этот разговор. Они вышли на узкую тропинку, бегущую по краю пшеничного поля.

— Ли-собан! Много денег набрал сегодня?

— Какие там деньги! Сегодня в полевом кабачке справляли свадьбу, и я прогулял целый день. Только вот вернулся!

— На свадьбе... Значит, хлеба принес, да? Хлеба принес? — Постукивая палкой, Чотче вопросительно смотрел на Ли-собана.

— Само собой!

— Много?

У Чотче потекли слюнки.

— Да принес малость.

— Если бы можно было всегда вдоволь есть хлеб, вот хорошо-то было бы! — И он проглотил слюну.

— Этой весной я много буду приносить, ешь, пока живот не лопнет!

Чотче засмеялся и постучал палкой о камень. До чего хороши были в этот миг его потупленные глаза!

Смеркалось, когда они подошли к дому. Мать Чотче ждала их у ворот.

— И как тебя тигр не унес, чертенок! — в сердцах накинулась она. — Где пропадал?

Чотче скинул ношу и выпрямился.

— Хлеба, — потребовал он, войдя в комнату, и оглянулся на Ли-собана.

Мать мигом сняла с полки миску с кусками хлеба и поставила на стол.

— Ну, бродяжка, здорово проголодался? На вот, наедайся досыта!

Чотче живо придвинул миску и стал с жадностью поглощать хлеб. Мать и Ли-собан с умилением и жалостью смотрели на него. Чотче вмиг опорожнил миску.

— Больше нету?

— Нету, — буркнула мать, зажигая лампу. — Скажи спасибо и за это.

— Может, кашки бы ему, — промолвил Ли-собан, глядя на ее щеки, которые при свете лампы показались ему чересчур румяными. Она отодвинулась от лампы.

— Ты, Ли-собан, совсем испортил мальчишку, — недовольно проворчала мать, — все потакаешь ему... У щенка глаза лишь не сыты, от жадности готов все слопать.

Ей самой хотелось съесть хоть кусочек хлеба, но она решила подождать сына и поужинать вместе с ним. Однако малый совсем ошалел от голода, и у нее не хватило духу протянуть руку к хлебу. А теперь она с сожалением смотрела на пустую миску.

— Ли-собан, пойдем скорее спать.

У Чотче уже слипались глаза. Как ни приятно было Ли-собану сидеть возле его матери, но на нетерпеливый зов мальчика он тяжело поднялся, опираясь на костыль.

— Пойдем.

Чотче вскочил, схватил Ли-собана за руку и потащил в свою каморку. Он тотчас же повалился у очага и, разметавшись на теплом полу, быстро заснул.

Вскоре с хозяйкиной половины донеслись невнятные голоса.

— Опять кого-то принесло! — проворчал Ли-собан и прислушался. Но там говорили очень тихо, и только порой доносился женский смех. Ли-собану хотелось уснуть, он закрывал глаза, но шепот отгонял от него сон и сердце закипало от возмущения. Чуть не каждую ночь ему приходится быть свидетелем этого безобразия, да куда денешься?