Александра Созонова - Если ты есть

Гроб защищает нас ото всего. Деревянные, жесткие его ладони держат надежно, вечно, не подпуская ни тоненьких струек страха, ни щупальцев боли. Но лишенные смерти должны носиться по водам, беззащитные, словно моллюски, выброшенные из раковин. И скрип корабля под ногами, и ветер, гнавший вперед, и звезды, вздрагивающие по ночам, кроткие и немые, — не могли быть защитой.

И они были беззащитны, как все, пока не взошло это новое и не заполнило собой, не растворило в себе такие малые, мучающие вещи, как тревога, уныние и тоскливый ужас.

От волос его, сухих и спутанных, не было укрытия, прибежища и темноты. Когда они были раздельны, не касались друг друга, когда куцее пространство корабля раскидывало их, дрожь оживала в душе от мысли, что через секунду можно обрести друг друга и — не размыкать объятий. А если разомкнуть и отпустить на волю, можно смотреть — оторваться, смеясь, и смотреть — как ходит, говорит, улыбается… и вещи, которых он касается, на которые дышит, и люди, с которыми говорит, делаются особенными и родными.

«Моя последняя мысль будет — о тебе».

Кто из них первым произнес эту фразу, кто повторил ее, и сколько раз она безмолвно качалась от нее к нему и обратно… пока смысл ее, великое освобождающее значение не дошло до них, не обрушилось и не освободило.

«Последняя мысль» — значит, бессмертия все-таки нет, значит, эта кара снята с них за то, что нечто, равное вечности, они обрели, нашли или создали сами — бог его знает…

В Антропологическом лицее в кабинете анатомии стоял заспиртованный кот. Он вывернулся наизнанку, презрительно сморщившись, апатично отдавая на всеобщее обозрение синие и розовые внутренности. Кот этот казался Агни символом царивших в лицее отношений. Культ знания, ничего потаенного и святого, всеобщая неукротимая любознательность.

Народ здесь учился сложный, рефлексивный и чрезмерно умный. Средний балл интеллекта по Векслеру был самым высоким среди всех вузов города. Студенческие капустники, пьянки, веселая, дурашливая атмосфера были не в чести. Зато любили психологические игры, публичные дотошные самокопания. Обожали ставить друг другу диагнозы. Открыв справочник по психиатрии, в описании симптомов радостно обнаруживали своих сокурсников: «взрывчатый психопат» — Юра, «демонстративный психопат» — Ирочка, «шизофреник» — Аркадий, «имбецил» — Валера… Учились здесь и с настоящими диагнозами, но их, как правило, афишировали меньше.

На первом курсе, сразу после поступления, их прогоняли через батарею тестов. Измерялось все: от 1 1 — блочного теста на интеллект (кто набирал больше 130 баллов, попадал в категорию «гениев по Векслеру» и обрастал неподдельным авторитетом), до отпечатков ладоней и толщины жировой складки на пояснице. На каждого хранился внушительный банк данных, обсчитанных на ЭВМ, и это наполняло гордостью: личность, которую столь многосторонне осматривают, ощупывают, взвешивают, не может не обрести весомость и значимость в собственных глазах.

На переменах диспутировали. К примеру: женщина — самостоятельная личность или придаток мужчины? Сторонники второй гипотезы находились и среди прекрасного пола. Агни спорила с ними, горячась, называя «ренегатками». Объективные данные, данные науки неопровержимо свидетельствовали в пользу первого: да, абсолютный вес мозга у женщин ниже, чем у мужчин, зато выше — относительный! Да, невербальный интеллект развит у них хуже, зато с вербальными задачами они справляются на том же уровне! А терпеть жару, холод, боль женщина может во много раз дольше. (Агни даже поставила рекорд курса в тесте на терпение: надо было сжимать в ладони силомер как можно дольше, и она сжимала до тех пор, пока не надоело экспериментаторам.) И фильмы ужасов — когда к рукам зрителей привязывают датчики и измеряют частоту пульса и дыхания — женщина смотрит намного спокойней своего слабого, впечатлительного партнера. «Между богом и дельфином» — так определила место женщины, возможно, кого-то цитируя, одна из самых красивых девушек курса, белокурая, с кроткими кроличьими глазами и тихим смехом с запрокидыванием головы.

Менее красивые были предельно рационалистичны. Одна из них на третьем курсе, решив, что пришла пора обзаводиться семьей, наметила три кандидатуры в мужья, тщательно изучала каждую, размышляла, советовалась с подругами и, выбрав одну из трех, так же методично женила на себе.

Несмотря на диспуты по любому поводу, мир был устроен просто, хотя и несколько мрачновато и внепоэтично. Человек — биологическая машинка, сложная система рефлексов, психофизиологических структур и химизма нейронов. Неопровержимо его родство с обезьянами, крысами и дождевыми червями. Еще лет десять-пятнадцать, и наука полностью овладеет всеми тонкостями его биомеханики и химизма, осталось немного.