Александр Проханов - Гость

Теперь он прислушивался к себе, желая уловить в своем чреве посторонние биения, обнаружить присутствие урода. Нутро молчало, было пустым, освободилось от бремени. Он был исцелен. Урод был изгнан. Черный гость, поселившийся в нем, покинул жилище.

Чтобы окончательно увериться в своем исцелении, в избавлении от незваного гостя, Веронов взял телефон.

Звонил давний приятель Петр Макровецкий, главный редактор радиостанции «Лотос», покровитель множества политических и культурных направлений, сделавший «Лотос» законодателем мод. Петр Макровецкий создавал репутации и разрушал их, если понадобится. Был вхож в Кремль. Дружил с радикальной оппозицией. Был принят в закрытых зарубежных сообществах. Он был весельчак, завсегдатай клубов, душа богемы.

– Аркаша, поздравь меня. У меня день рождения.

– Это национальный праздник. Поздравляю, друг.

– Хочешь мне сделать подарок?

– Повезти тебя на Бали?

– Приходи ко мне сегодня в эфир.

– Так сразу? Я не готов.

– Тебе и готовиться не надо. Посидим у микрофона, поговорим о всякой всячине. О культуре, о политике. О вернисажах.

– Да я как-то отвык от вернисажей.

– Не упрямься. Сделай другу подарок.

Веронов прислушивался к утробе, не притаился ли там черный гость. Не слышно ли биения черного сердца. Гостя не было. Веронов был избавлен от скверны. Над ним, как чудесный покров, простерлись жилистые руки отца Макария, его стальная борода, пылающий взгляд, изгоняющий зверя.

– Когда эфир?

– Часа через три.

– Приду.

Он надел свой лучший костюм. Небрежным узлом завязал французский шелковый галстук. Купил букет алых роз. Отправился к Макровецкому, которому был многим обязан. Тот в трудные времена поддерживал его, создавал ему репутацию экстравагантного модного художника.

Радиостанция «Лотос» располагалась на Новом Арбате, и в ее коридорах, кабинетах и студиях царило особое возбуждение, которое было свойственно интеллигентским кругам, в которых витали опасные слухи, мнимые страхи, едкие сплетни, горькие разочарования и мстительные планы по отношению к власти, источнику бед, терзавших Россию. Макровецкий собрал вокруг себя первоклассных аналитиков, известных политических деятелей, писателей и художников – и это позволяло ему наносить удары в самые чувствительные места общественной мысли, создавать целые направления, которые возникали на пустом месте и тут же исчезали, оставляя едва заметную несмываемую пыльцу общественных настроений. Вели передачи, принимали гостей изысканные женщины-радиоведущие, которые создавали особую куртуазность своими чарующими голосами, обворожительными улыбками, аристократическими туалетами. Как гейши, они пленяли гостей в независимости от их статуса и политических убеждений. Теперь, попав в редакцию, Веронов ощутил этот волнующий стиль, особый аромат, в котором угрюмые мужи, изнурительные в своей серьезности, вдруг становились манерными ухажерами, развлекая тем самым веселых и злоязыких ведущих.

В гостевой комнате, где приглашенные ожидали эфира, одна из ведущих, белокурая, в голубом туалете, не стесняясь Веронова, сидела в кресте, легкомысленно обнажив ноги, отдавала себя во власть гримерши, которая укладывала ее волосы, и рассматривала свои красивые длинные пальцы с ногтями, только что покрытыми лаком.

– Вот он, герой скандальных хроник, сеющий бурю в Интернете! Букет предназначен мне?

– Букет для Макровецкого. Поцеловал бы ваши персты, да боюсь выйти в эфир с лакированным носом.

В гостевую вошел адмирал в черной форме с регалиями, только что из эфира. Возбужденный, говорил сопровождающей его ведущей:

– Вода в Средиземном море имеет цвет ваших глаз. Буду вспоминать в походе ваши глаза.

– Вам будет не до меня. Вы станете стрелять ракетами по Сирии и забудете обо всем остальном.

Адмирал удалился, и его место занял вальяжный оппозиционер с холеным лицом, занимавший когда-то высший пост в правительстве, но потом перешедший в оппозицию. Он улыбался, полагая, что является неотразимым. Его сопровождала легкая, словно порхающая, ведущая с цыганскими бедовыми глазами и глубоким вырезом платья, не скрывавшим чудесный загар. Она щебетала:

– Все, кто вас слушает, ловит не мысли, а оттенки вашего голоса. Воображаю, как вы поете.

– Ваш баритон с упоением слушает интеллигенция и со страхом слушает Кремль.

– Мы сегодня составили с вами неплохой дуэт, – снисходительно откликался бывший министр.