Николай Гарин - Таежная богиня

Никита оказался в абсолютной темноте. Он тер глаза, но ничего не менялось. Вдруг подумалось об отце, который много лет жил и работал в такой темноте. Дорожка петляла, она то плавно поднималась, то вдруг начинала спускаться вниз. Никита шел крайне осторожно, начиная уставать. Напряженность и неопределенность утомляли и отнимали силы.

Он не имел ни малейшего понятия, куда идет и что его ждет впереди. Вело одно — огромное желание увидеть этот пресловутый мистический Нижний мир, увидеть работу отца, судя по отношению к нему местных жителей, работу необыкновенную и уникальную.

Через некоторое время проход начал сужаться. Руки, а потом и плечи Никиты стали касаться шершавых стен. Еще через десяток шагов тоннель сузился настолько, что уже оба плеча одновременно задевали стены. А дальше Никите пришлось встать на четвереньки, поскольку понижался и свод.

То и дело вскрикивая от боли, Никита упорно полз, по гальке, ударяясь головой о скальные выступы. Но вот горловина неожиданно закончилась. Он осторожно привстал, поводил по сторонам руками и не встретил препятствий. Потрогал ногами гальку — дорожка была на месте. Он даже попятился назад, чтобы на всякий случай запомнить лаз, который привел его сюда. Но никакого лаза не было. Даже галечная дорожка, если по ней повернуть назад, как-то странно разбегалась в разные стороны. “Вот те на!” — Никита был поражен. У него возникло ощущение, что он, словно рыба, попал в ловушку, которую северяне называют “мордой”: пройдя через узкую горловину, обратно очень трудно попасть в то же отверстие, поскольку сама ловушка расширялась в несколько раз. “Интересно, для чего отец сделал эту “морду”? — задал он себе вопрос и тут же на него ответил: — Для того чтобы обратно не возвращаться!” Никита присел на корточки и стал рыться в карманах. Из одного он достал сверток из тонкой сухой ровдуги, нетерпеливо размотал его и извлек коробок спичек. Из другого кармана — толстую самодельную свечу. Свечу он поставил на плоский валун, дрожащими руками достал спичку и чиркнул по коробку. Никита не дышал. Однако головка спички легко и беззвучно проскользила по боковине коробка, точно по маслу. Он повторил движение — результат оказался тот же. Его охватило волнение, которое сменялись ужасом. Когда последняя спичка, мягко скользнув по коробку, не воспламенилась, Никита замер. Он стоял на коленях в полной темноте, соображая, что произошло. Нашарив коробок, он поднес к лицу и втянул в себя его запах.

— Ах ты холера! Ну, Нюрка, ну, девка! — чернота взорвалась отборной руганью. — И когда же она успела, зараза?! — он был в гневе. Половина его плана шла коту под хвост.

Никита с трудом открыл глаза и улыбнулся. Все правильно, она делала то, что наказывал отец.

Чай в кружке давно остыл, но вставать, вылезать из удобного и теплого кедрового ложа не хотелось. Никита лениво прошелся взглядом по долине, задерживаясь то на одном месте, то на другом. Ведь только что была зима, и вот на тебе, все преобразилось. Удивительна и могуча сила Природы.

Опять, как и шесть лет назад, весна рано взялась за долину. Теплый западный ветер в считанные дни разделался со снегом. На реках незаметно сошел лед. Нежной зеленью покрылись берега, сопки и подножия гор. Долина проснулась и застыла в торжественном ожидании необыкновенных событий, которые происходили в ней каждое лето.

Легкая тревога, которую Никита почувствовал еще утром, не покидала его. Что его ждет на этот раз? Он снова обвел взглядом долину, сопки, которые лежали в тени туч и не хотели превращаться в женщину. Пробежав по руслу реки, взор Никиты уперся в почти отвесные скалы по другую сторону сопок. Туда, туда показывала только что расшифрованная им карта. Никита никак не ожидал, что помимо сопок в долине может находиться еще одно место, где сходятся все тайны. Место, помеченное едва заметным отверстием. Он был горд, что расшифровал загадочную карту. Эх, увидел бы ее Виктор Мальцев!

Никита поежился. Заметно похолодало. Костер давно прогорел, но вставать по-прежнему не хотелось. “Успею, — думал Никита, закрывая глаза, — вся ночь впереди”.

Нет, он вовсе не собирался спать, он пришел на это место, чтобы собраться с мыслями, настроиться на главный в своей жизни поступок.

Теперь он знает Урал. Врос в него настолько, что стал его частью. Сколько лет он бродит среди этих камней? А сколько ему самому? Ах да, почти тридцать семь. Что там у поэтов по этому поводу?..

Никита не без удовольствия стал вспоминать детство.