Джеймс Бейкер - Инжектором втиснутые сны

Похоже, я отключился, потому что следующее, что я помню — рассвет, башка раскалывается, в руке я по-прежнему сжимаю телефонную трубку, а пластинка все крутится, похоже, все это время звучала эта песня. Я подхватываюсь, прижимаю трубку к уху. На другом конце провода — утренний шум в доме Рэмптонов, где-то вдали, на кухне гремят кастрюли и сковородки. Съежившись от стыда, я швыряю трубку на рычаг.

В понедельник я встречаюсь с Черил в школе и виновато отвожу глаза, уверенный: она знает, что сукин сын, звонивший ей вчера, — это я. Господи, а вдруг я еще и наговорил ей чего-нибудь, я ведь был так пьян, могу сейчас и не помнить. Когда она проходит мимо моей парты, я искоса бросаю на нее взгляд, но она, как обычно, не обращает на меня никакого внимания.

Приближающаяся пятница обещает быть днем, полным событий. Родители с братом уезжают в Огайо, к родственникам, едут надолго — праздновать День благодарения. Я остаюсь дома, предположительно, чтоб позаниматься как следует. В математике я дуб дубом, но один чудик подтягивает меня по алгебре, так что завалить предмет мне не грозит. Отлично. По крайней мере, побуду немного один. Можно забросить подальше массажер для кожи головы и дрочить на зеркало в гостиной.

Утро пятницы в конце ноября 1963 года я встречаю в своей новой машине, «Нэш Метрополитэн» пятьдесят четвертого года, бледно-зеленой с белым — унизительно убогом транспортном средстве (хотя некоторые сейчас считают, что машина классная; в конце концов, это был автомобиль Уолли Кокса [78] Wally Сох — популярный в 60-х гг. американский актер. ), которое я в следующем году сменю на охренительный шевроле «бель-эйр». Только одно в этой тачке было хорошо — восьмидорожечный магнитофоне «вибра-соник», [79] «Vibra-Sonic» — система звукозаписи и воспроизведения. так что я всегда могу захоронить гыгыканье и прочие смешки под обвалом сверкающего металлом звука. Что я и делаю, направляясь этим утром на юг ПВ — а море искрится под ясным небом, буйная зелень вокруг шелестит от приятного ветерка, и я не подозреваю, что еду к концу эры, который наступит менее, чем через три часа, когда впереди, на обочине без тротуара, я увижу голосующую Черил Рэмптон.

Меня охватывает искушение заметить вдруг что-то интересное слева от себя, проносясь мимо нее, но что-то подсказывает мне — если я так и сделаю, я буду ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь. А из магнитофона рычат «Beehives», и может, она решит, что это классная группа, а может, будет про себя давиться от хохота в машине, и я на несколько секунд отгораживаюсь от всего хриплой мелодрамой Контрелла, но успеваю подкатить к ней и остановиться. Сердце тяжело колотится, а она распахивает дверь машины — и тут же начинает болтать со скоростью мили в минуту.

— Привет. Спасибо. Опаздываю. Черт, не успела на автобус, а этот парень предложил подбросить. И так классно выглядел, костюм, галстук, ну в общем, бизнесмен едет на работу. А как только проехали Хоуторн, угадай, что он сделал?

Она говорит со мной, будто мы старые друзья.

— Не знаю. Так что?

— Вытащил наружу свой хрен. То есть, о Господи… — судя по ее голосу, она скорее в раздражении, чем травмирована случившимся. — Я хочу сказать, что мне надо успеть в школу, только и всего.

— Так что случилось-то?

— Да ничего, — она пожимает плечами. — Он остановился на красном, и я выскочила. А он продолжал дрочить, даже когда поехал дальше.

Меня поражает, как она говорит об этом — словно ее это все позабавило и, как ни странно, вызвало у нее сострадание. Как будто она и не подозревает, что секс считается отвратительным занятием или что славная девушка не должна говорить об этом в таком тоне.

— За меня не беспокойся, — говорю я, и непроизвольно сжимаюсь, вдруг поняв, что передо мной только что возник образ меня самого, лихорадочно теребящего член.

— То есть?

— Да так, ничего, — похоже, я покраснел до ушей.

Неожиданно она прибавляет звук. Похолодев от ужаса, я вдруг понимаю, что это — «Beehives», и они играют «Прошу тебя, детка», ту самую песню, которую я крутил ей по телефону.

— Мне эта вещь нравится, — говорит она, вроде бы не видя связи. Потом лезет в сумочку, за сигаретами, думаю я — и тут ей на колени падает косячок. Она понимает, что я его видел, и у нее вырывается короткий сдавленный вздох.

— Все классно, — быстро говорю я, понимая, что она вообще-то должна меня считать полным ботаником. — Собственно, я и сам время от времени к травке прикладываюсь.