Антон Павлов - Координатор

— Ты попросил у этого лысого человека прощения? — прошептала Анастасия Андрею на ухо. Андрей кивнул, и жена снова прошептала. — Молодец. Очень некрасиво получилось. Ты просто молодец.

Андрей снова кивнул и вместе с женой подошёл к могиле, чтобы бросить земли на гроб Аркаши.

Вечером после похорон брата Андрей лёг спать в зале на маленьком диванчике, укрывшись пледом. Он смотрел запись Нового года пятнадцатилетней давности. Как молоды они были, счастливы и полны надежд. Даже Аркашка. Вот ведь какой он был! Волосы чёрные, ни единой сединки. И живой он был тогда…

Как же они все напились в ту ночь…

В кадр старенькой камеры больше всех попадали Андрей и Аркаша. Братья дурачились, танцевали «маленьких лебедей», а под конец сразились на шампурах.

— Защищайтесь, сударь! — кричал Аркаша. Он отпустил тогда длинные усы. Они делали его похожим на знаменитого гасконца.

— Бумаги, сударь, бумаги! — хрипел, задыхаясь от смеха Андрей.

Позади них покатывалась со смеху Анастасия.

Андрей нажал кнопку на пульте. Смеющийся Аркаша, стаскивающий крупными белыми зубами мясо шашлыка с шампура, исчез с экрана телевизора так же, как исчез из жизни.

Андрей долго молился перед иконами Спасителя и святого Николая.

Брат уже где-то там наверху… Выше стратосферы…

Андрей задумался о собственной жизни.

Последние годы пролетели, как в ускоренной перемотке кассеты с названием «зрелые годы Андрея Трофимова»: Ура, мы купили дом! Теперь нам нужно строить гараж! Ура! Мы построили гараж, нам теперь необходима баня! Ура! У нас есть баня! Мы же совсем забыли, что мы ходим на очко во дворе. Ура! Теперь у нас есть тёплый туалет!

Что дальше?

Скоро они с Настей выдумают что-нибудь, ещё, потом ещё… Последует очередное «ура» самолюбия.

Возможно, они сделают в огороде бассейн. Андрей будет торчать там всё короткое лето. Олифить досочки, укладывать вокруг бассейна плиточку… На нём будут позитивные гавайские шорты. Андрей будет теребить волосы на груди, и спрашивать Анастасию глуповато: «А ведь хорошо, Настенька, да?»

На хрен бассейн!

Лучше они потратят деньги на туристическую поездку. В Грецию, на остров Крит или Испанию. Купят специально по этому случаю хороший фотоаппарат, чтобы горделиво таскать его на груди и щёлкать «чизы» друг дружки на фоне исторических достопримечательностей… Потом напечатают снимки на специально по этому поводу купленном принтере и заполнят ими пару тройку альбомов. Зимой они будут почти насильно усаживать гостей, и показывать им эти фотки.

Господи, откуда все эти мысли? Что это? Правда или нет? И если это правда, то почему всё так безнадёжно?

Что нужно делать, как заботиться о семье, о быте, чтобы не терять уважения к себе? Почему, если просто растишь детей и зарабатываешь деньги, чувствуешь себя ослом в упряжке?

Потому что есть другие цели… Есть другие силы… Неведомые тем, кто насильно усаживает гостей, чтобы те смотрели фотографии с отдыха.

Крестик болтался на груди. Андрей нащупал его. Сжал.

Андрей снова лёг на диван. Стоило закрыть глаза, и стоял перед глазами Аркашка — живой, весёлый, но вечно чего-то боящийся: «Андрюш, ну не полезу я туда. Я боюсь»

Детство. Братья стоят возле тёмного подвального окна. Оттуда выдувает могильную прохладу, провонявшую кошками и сырым тряпьём.

— Полезли! Всю жизнь бояться будешь! — Андрей уже наполовину залез в пропахшее сыростью подвальное царство.

— Пусть всю жизнь. Не полезу и всё тут, — Аркаша смотрит полными слёз глазами на брата.

— Чтоб тебя! — восклицает Андрей и вылезает из подвала. — Днём полезем.

— Днём полезу, — Аркаша радостно бежит вприпрыжку за старшим братом, — Андрюш, Андрюш, да подожди ты! А, правда, что если на земле кто-то умер, то на небе две звёзды сходятся вместе?

— Ага, правда, — передразнивает младшего Андрей, — Тогда бы на небе, знаешь, какая свистопляска началась!

Вот и сошлись Аркаша твои звезды на небе.

Если бы только брат верил в Иисуса. Пусть даже так, как я, — думал Андрей, — Пусть даже три раза в год посещая церковь, не соблюдая посты. Умильно лопая пасхальные куличи и толком не зная зачем православный люд красит куриные яйца. Хотя бы так. Просто молился бы и верил… Верил в вечную жизнь, которая невозможна, если ты самоубийца.

Но ведь Аркаша лишил себя жизни, чтобы искупить вину перед тобой, перед Настей? Зачем ты врёшь себе, что не понимаешь этого? — обвинял себя Андрей. — Это ты убил его! Ты дал ему от ворот поворот, когда он нуждался в помощи и пришёл к тебе. Ты прогнал его и в этот момент он решил убить себя.