Борис Григорьев - Рассекречено внешней разведкой

— Вы уже читали сегодняшнюю западную прессу?.

— Нет, — отвечаю, — а что случилось?

— Почти во всех газетах, со ссылкой на официальные источники, помещена информация об аресте в США крупного советского разведчика-нелегала полковника Абеля.

— А ну, покажи! Где это?

— Вот, посмотрите. Здесь сообщается, что в ближайшее время Абель предстанет перед американским судом.

Быстро просматриваю газеты, из которых явствует, что предстоящий процесс станет самым громким за всю историю борьбы с советским шпионажем.

На наш запрос по этому поводу Центр ответил, что речь действительно идет о нашем разведчике-нелегале, но распространяться об этом пока не следует, ограничившись конфиденциальным информированием руководства чешской разведки.

Уже тогда, когда я находился в Чехословакии и довольствовался единственно доступным источником информации по этому делу — западной прессой, мне стало очевидно, что Рудольф Иванович Абель — личность незаурядная. Парадоксально, но симпатии практически всех освещавших этот «процесс века» иностранных репортеров были явно на стороне подсудимого. Что же касается главного свидетеля обвинения — предателя Хэйханена, то он рисовался в откровенно темных тонах. Различного рода эпитетов в его адрес было более чем достаточно (бабник, пьяница, аморальный тип и т. п.).

О том, кто был в действительности тот человек, который при аресте назвал себя Рудольфом Абелем, я узнал позже, после моего возвращения в Центр и прохождения дальнейшей службы в подразделении, являвшемся до ареста Абеля его непосредственным куратором. Именно в этом подразделении состоялось мое, пока, правда, заочное, знакомство с Абелем — человеком-легендой, о чем, кроме всего прочего, свидетельствует и тот факт, что по завершении суда, приговорившего его к тридцати годам тюремного заключения, он по представлению руководства разведки был удостоен высокой государственной награды — стал кавалером ордена Красного Знамени. Это, пожалуй, первый, и, насколько мне известно, пока единственный случай, когда советский разведчик, находящийся в ситуации, подобной той, в которой оказался Абель, удостаивался государственной награды до возвращения на Родину. Случай поистине уникальный. Но уникальна и личность. Своим поведением в экстремальных условиях Рудольф Иванович Абель, может быть, как никто другой, кроме разве что еще Рихарда Зорге, а также Бена (Конона Трофимовича Молодого), возвеличил образ советского разведчика и советскую разведку в целом.

В нашей стране и за рубежом имя Абеля связывается с совершенно конкретным событием — обменом советского разведчика на американского летчика Пауэрса, сбитого в районе Свердловска. Но далеко не каждый знает, что это имя не принадлежит ему, оно взято им на вооружение лишь как средство защиты. С ним, с этим именем, он прошел через все испытания, выпавшие на его долю. С ним он вошел и в историю.

Так кто же такой Абель? Существовал ли такой человек вообще? Да, существовал. Это не выдуманное имя. Рудольф Иванович Абель — один из двух наиболее близких, давних, еще со времен службы в Красной Армии, друзей Марка (псевдоним Фишера). Вторым был известный полярник, Герой Советского Союза, радист экспедиции Папанина на Северный полюс Эрнст Кренкель. Все трое в 1925 году были призваны в армию и проходили службу в качестве рядовых только что созданного в то время радиотелеграфного полка московского военного округа. Там они познакомились, там подружились и сумели сохранить эту дружбу до конца дней своих.

Оказавшись в результате предательства в американской тюрьме и лишившись какой-либо связи с внешним миром, Марк, трезво оценив обстановку, твердо решил изыскать возможность проинформировать Центр о случившемся, одновременно дав понять, что ни себя, ни людей, с которыми был связан, он не раскрыл и делать этого не намерен. Взвесив все «за» и «против», он решил обратиться через адвоката непосредственно в Советское посольство в Вашингтоне с письмом от имени Рудольфа Абеля, о многолетней дружбе Марка с которым Центр был хорошо осведомлен. Правда, к тому времени уже два года, как Абеля не было в живых. Так Вилли Фишер стал Рудольфом Абелем.

Поиском путей вызволения товарища по работе, оказавшегося в американской тюрьме, внешняя разведка занялась буквально с первых дней после окончания суда и вынесения ему приговора. После всесторонней оценки положения дел стало очевидным, что единственным путем, позволяющим рассчитывать на успех, мог стать только обмен. А это означало, что необходимо вступить в контакт с противником — американской стороной, заручиться ее принципиальным согласием на подобное решение вопроса, найти удовлетворяющий другую сторону эквивалент обмена и, наконец, договориться о процедуре, месте и времени проведения операции.