Игорь Ушаков: Семейная сага

* * * * *

Как трудно верить, что вдруг когда-то

Не будет года, не будет даты, Не будет звука, не будет света, Зимы не будет, и не будет лета…

Не будет водки, не будет хлеба,

Не будет солнца, не будет хлеба,

Не будет радости… И даже боле —

Не будет боли…

И не проснуться — хоть как с похмелья! -

С дурной башкою, с ломотой в теле,

С трудом, как клещи, раздвинув веки,

С одним желаньем — уснуть навеки!

Но нет, не дрогнут во сне ресницы, И даже сны там не будут сниться! И это будет — увы! — уж скоро… Так помяните же без укора!

Кого обидел — простите, люди!

А кто обидел меня —

Забудем!

* * * * *

Стихи уже не пишутся.

И что-то всё хуже мне дышится…

И сердце стучит с перебоями. (Без всякой связи с перепоями!) И давит все время усталость. Ну, сколько еще осталось?

Скоро, уж скоро туда,

Откуда никто никогда…

Из праха… И станем мы прахом!

Только нет прежнего страха.

Я пожил уже довольно.

Не хочется только больно Сделать самым родным, Развеявшись в сизый дым…

Мария. 1979, 7 октября

Сегодня у нас с Михаилом была бы серебряная

свадьба… Настоящая серебряная свадьба… Не дотянули… Вместо этого я стою здесь в Ленинграде, на набережной Лейтенанта Шмидта, между Сфинксами. Пришла я сюда с Олегом и Жанной, у которых и остановилась, приехав из Москвы. А в Москве меня провожали Сережа с Дашей.

Я рассказала всем детям про завещание Михаила с просьбой развеять его прах над Невой между его любимыми Сфинксами.

Когда я подошла к воде, Олег и Жанна деликатно поднялись по ступенькам и отошли в сторонку, чтобы оставить меня одну в момент прощания с прахом Михаила. Слез у меня не было, видно, все уже выплакала за эти длинные дни и ночи. Только горло было перехвачено спазмом, как петлей…

Потом мы пошли к Олегу домой. Их дочка, Лиза, только что пришла из школы. Большая уже! В пятом классе… Как хорошо, что я сегодня не одна, а с родными мне людьми… Пробуду у ребят денек, а потом обратно — в Москву… Там меня ждет Даша.

Эпилог

Спустя несколько лет, на похоронах Марии, которую кремировали по ее завещанию, Даша дала Сереже и приехавшему из Ленинграда Олегу конверт со словами:

"Мама просила передать это вам. Я это уже читала". На конверте было написано: "Даше, Олегу, Сергею". В конверте лежала коротенькая записочка:

"Дорогие мои дети!

Это мое завещание вам: после моей смерти кремируйте меня, а мой прах опустите в Неву, у Сфинксов. Вы знаете, что там же развеян прах Михаила по его завещанию. Собственно, это было не прямое его завещание, а стихотворение, которое

он оставил мне. Я хочу раствориться в той же воде и навсегда слиться с моим незабвенным Михаилом.

Мама".

В том же конверте лежал и листок со стихотворением Михаила Платоновича Макарова. Стихотворение было отпечатано на пишущей машинке. Даты написания не было. Он вообще почему-то почти никогда не ставил даже года на своих стихах…

Когда умру — меня не хороните: Я не любил печальных панихид, Цветов увядших на скупом граните, Который восемь цифр слепых хранит.

Когда умру, меня не хороните: Я не любил надгробные слова. Слезу скупую лучше пророните, Меня припомнив года через два.

Когда умру, меня не хороните, Чтоб мне никто не застил синеву… А прах из урны тихо уроните

Меж Сфинксами в холодную Неву.

Течет Нева, закована в граните…

Текла и будет течь через года.

И в памяти своей вы сохраните

Меня живым, как эта вот вода…

Когда умру, меня не хороните…

2005

Сан-Диего