Игорь Ушаков - Семейная сага

С трудом узнала в одном из них Михаила. Хирург сказал, что операция прошла успешно, несмотря на "уже далеко не юношеский возраст пациента", как он выразился. Обещают уже вечером перевести в отдельную палату, где я его смогу навещать.

Мне его так жалко! Но расклеиваться нельзя. Врач сказал, что главное послеоперационное лечение — это хорошее настроение и жажда жизни. Настроение попытаемся создать: все от мала до велика рвутся его навестить, предупрежу, чтобы ходили, прочно надев на лица улыбки! Ну, а насчет жажды жизни — этого Михаилу не занимать.

Михаил. 1975, 5 августа

После операции дела явно пошли на поправку. Даже

аппетит появился. Боль конечно жуткая: будто кто топором рубанул, как при разделке туши.

Представляю, как измучилась со мной Мария! Она по два раза на день навещает меня, если бы не она, не знаю, как бы и выжил. К тому же она работает диспетчером: ко мне, как по графику, приходят мои дорогие "посетители": и Сережа с Игорем были, и Светлана приходила — какая она уже взрослая! Даже Олег нашел время приехать по каким-то якобы делам на день из Ленинграда, чтобы навестить меня. Были и Ксения с Виктором.

Да с такой командой мне ничего больше и не остается,

как безоговорочно поправиться!

Госпиталь, в котором я лежу, находится в Москве, недалеко от того места, где живет Сергей с Людой. Они настояли, чтобы Мария с Дашей это время жили у них, чтобы Мария не моталась каждый день из Ногинского Академгородка. Ну, да скоро меня обещают уже и выписать: врачи очень довольны моим состоянием.

Начал опять писать стихи. Стараюсь писать пободрее и с юмором, но, по-моему, какую-то тревогу за ерничаньем скрыть не удается. Однако Мария, прочитав, сказала, чтобы я показал свой стих и другим. Все, действительно, улыбались, когда читали. Правда, у меня подозрение, что это их Мария обрабатывает. Ведь не зря же говорят, что оптимист — это хорошо инструктированный пессимист! Одним словом, все, как партия велела!

Не раздастся стон Из сомкнутых губ… И последний стон Будет серо-туп…

Это будет… Будет?!

Но еще не пора! А пока разбудит Яркий луч с утра.

А пока в палате,

В проводах, как в змеях… Врач торчит в халате, Жизнь на пульсы меря…

Кровь течет по шприцу…

Монитор в зигзагах…

Мне б слегка побриться —

Да листок бумаги!

Напишу о вечном, Тайн сорвав покровы: О себе увечном,

И о вас, здоровых!

Мария. 1975, 7 августа

У нас с Михаилом сегодня очередная "ежемесячная

годовщина" нашей свадьбы. Получилось так, что в этот день я впервые принесла ему цветы, его любимые нарциссы. Он был просто счастлив!

Спустя какое-то время в палату вошла медсестра, принесшая небольшой букет прекрасных белых роз в какой-то импровизированной вазочке, и вручила цветы мне. Я была очень тронута тем, что Миша даже в таком состоянии не забыл про нашу дату. Он ответил, что никак не мог забыть этот день, поскольку у нас сегодня круглая дата: 250 месяцев со дня свадьбы. И правда, в октябре будет двадцать один год, а это 252 месяца, а сегодня август, т. е. два месяца долой!

Я смотрю, он весь в отца, про которого вспоминает все время: понапридумывал семейных праздников, помнит все дни рождения. Недавно послал Сергею телеграмму:

"Поздравляю с очередной годовщиной". Когда тот приехал к нам и спросил, что за юбилей имеет в виду Михаил, он ответил: "А ты забыл, когда ты защищал диссертацию?"

Видимо, это правда, что Платон Андреевич его добрый Бог, который помогает ему в трудные минуты и разделяет его радость в счастливые моменты его жизни. Может, такой Бог и нужен каждому из нас? И в то же время, может, это и есть та самая пресловутая "жизнь после смерти"? Ведь и правда, пока жива память…

Михаил. 1975, 7 августа

Сегодня опять у меня была Мария, принесла цветы к

нашему седьмому числу. А я со своим сюрпризом немного опоздал: попросил медсестру купить для меня небольшой букетик роз, но она принесла их мне, когда Мария уже была у меня. Но так получилось даже забавнее.

Отметили наше "двухсотпятидесятимесячье" со дня свадьбы. Как время летит!

Я не знаю, как мне благодарить судьбу за этот воистину бесценный подарок, который она подарила: за Марию!

В окошке госпитального окна

Застыло небо, будто серая стена.

Из неба — глаз твоих не выкроить, увы:

Не хватит глубины, голубизны и синевы…

Из неба ж глаз твоих — я вот построить смог Пространство, вечность да и собственный свой рок… В твоих глазах даль разбежавшихся дорог

И жизни неотмерянный покуда срок.