Игорь Ушаков - Семейная сага

Он лучше, чем церковный Бог! А впрочем, разве дело в вере? Будь человеком, а не зверем.

С крестом ты, или без креста, Но совесть быть должна чиста. А коль душа твоя убога,

То много ль смысла в вере в Бога?

Твори добро, люби людей,

Не будь в плену дурных идей, Душой будь светел, как кристалл, И можешь не носить креста!

Сережа. 1974, 24 августа

Сегодня ходил с Игорем записывать его в школу.

Поскольку школа около нашего дома с каким-то там уклоном, то для первоклашек устроили "собеседование". Чего только не понапридумают наши горячие головы из сферы школьного образования!

Я рассказал Игорю, что главное на собеседовании — это ошеломить экзаменаторов скоростью и неожиданностью ответов. Я даже в упрощенном варианте рассказал ему, как сам держал собеседование в МАИ.

В коридоре толпились будущие ученики с родителями. Вот дошла очередь и до нас: пригласили в класс, где сидела комиссия из трех человек. "Вот людям делать нечего в субботу!" — Подумал я. И вот из-за учительского стола пошли вопросы:

— Как твоя фамилия, мальчик?

— Макаров…

— А как тебя зовут?

— Игорь…

— А уменьшительное имя у тебя есть?

Игорь посмотрел вопросительно на меня, но я и не подал виду комиссии, что собираюсь помогать сыну. Дело в том, что у нас в семье как-то не в ходу уменьшительные имена.

— Егорий! — Вдруг выпалил Игорь. Я оценил, что он хорошо усвоил мой урок.

— А как твое отчество?

— Платонович! — Уже не задумываясь, брякнул он.

Молодец, подумал я: неверно, но быстро!

— Так, ну, а теперь тебе простая задачка: У тебя три курицы. Сколько будет в каждой части, если разделить на два?

Игорь не на шутку задумался… Я уже начал про себя ругать его последними детскими ругательными словами: мы же с ним делили и на три, и на пять, и на десять числа аж до тридцати… Он же все знает! Почему молчит? О чем тут думать? В этот момент Игорь спросил:

— А они варёные или живые?

— Ну, Егорий, какая разница? — Спросила одна из чересчур умных тёть.

— Если они живые, то будет две и одна…

Все экзаменаторы засмеялись, а я подумал про себя: вот ведь молодец! Сам дошел до целочисленной Диофантовой арифметики. А эти глупо захохотавшие бабы, возможно о Диофанте и слыхом не слыхивали!

Михаил. 1974, 2 сентября

Вчера вдруг случился со мной острый сердечный

приступ, сказали микроинфаркт. Мария без паники вызвала неотложку и через десять минут я уже был в реанимационной академического госпиталя. Нужно сказать, что психика у Марии устроена удивительнейшим образом: она теряется при малейших неудачах, может переживать о давно минувших событиях, но зато когда дело касается серьезного инцидента, она принимает решения, как Наполеон на поле боя — быстро, решительно и главное — правильно.

В реанимации порядки строгие, Марию пустили ко мне всего минут на пять да и то не дальше двери. Но зато уже сегодня, когда меня перевели в обычную палату, она пришла и сидела минут сорок, пока ее почти силком не вывели от меня. Она держится стойко, ободряет меня, а вот я впервые, когда она ушла, кончил хорохориться: звоночек прозвенел. А мне так хочется жить!

Дни идут, семеня:

Утро. Полдень да вечер…

Каждый день для меня —

Это лишь ожидание встречи, Открывается дверь. Без халата, По-домашнему входишь ты, Озаряя светом палату.

Эта явь — лучше всякой мечты!

Я касаюсь тебя рукой, Говорю какую-то чушь… Время мчится бурной рекой, А я, чтоб медленнее, хочу!

Но секунды слагают часы. За окном проступает мгла. Вижу — капельки будто росы — На глаза твои влага легла.

Я бодрюсь. Говорю: "Пока!

У тебя еще много дел!"

Из души моей рвется тоска:

Я не то ведь сказать хотел.

. . . .

Затихают за дверью шаги. Тишина наступает, звеня. И секунду, как злые враги, Начинают пытать меня.

Изнурительна каждая ночь…

Бесконечно длинны вечера…

Я сегодня жду завтра точь-в-точь,

Как сегодня я ждал вчера…

Мария. 1975, 3 августа

Вчера Михаилу опять было плохо. Опять сердце…

Опять неотложка. Сергей по каким-то своим каналам устроил отца в правительственный госпиталь. Говорят, там плохо все,

кроме хирургии. А хирургия на высшем уровне, особенно с операциями на сердце — там работает лучший в Союзе кардиохирург.

Была сегодня с утра в госпитале. После операции Михаил лежал в реанимационном отделении. Меня пустили посмотреть одним глазком: в правительственном госпитале порядки помягче, чем в обычном. Зрелище было ужасное: в рядок, на высоких койках, разделенных занавесями от потолка до пола, лежали буквально трупы, опутанные проводами и трубочками. Над каждым капельница, около каждой кровати столик с какой-то аппаратурой. Все одинаково бледные, лиц не видно из-за кислородных масок…