Игорь Ушаков - Семейная сага

что меня дернуло за язык, но я сказал:

— А теперь, товарищи, с докладом выступит Мария Кастальская. Доклад ее, правда, несколько не по теме, но зато вы сможете либо немного отдохнуть, либо созерцать эту воистину красивую женщину.

Не знаю, куда меня понесло! Народ в зале одобрительно зашумел. Вышла Мария и с ироничной улыбкой произнесла:

— Я чувствую, что наш председатель секции слегка утомился. Со своей стороны, я полагаю, что если он и поспит на моем докладе, я в обиде не буду.

После ее доклада, я подошел к ней и начал сбивчиво и нелепо извиняться, сказав все же при этом, что я действительно давно не встречал столь привлекательных женщин. Она достала пачку сигарет, привычно щелкнув по дну пачки, выбила пару сигарет и одну из них предложила мне. Я отказался, сказав, что не курю. Пытаясь сгладить свою бестактность на секции, я пригласил ее в бар на легкий коктейль. И она согласилась!

Дело происходило в шикарной гостинице "Выйру", бар находился почти под крышей, откуда с высоты птичьего полета открывался удивительный вид на ночной город. Мы сидели за столиком для двоих, около окна, напротив друг друга. Тусклый ночничок на столе освещал только поверхность стола, покрытую светлой салфеткой. Нежные отражения света от белой скатерти, покрывавшей столик, ложились на шею и подбородок Марии. Перед нами стояли бокалы с каким-то замысловатым напитком.

У меня вдруг буквально вспыхнули стихи, стихи об этом красивом городе, стихи для Марии. Я взял меню и на обратной стороне застрочил строчку за строчкой. Мария смотрела на меня, ничего не спрашивая, понимая, что меня сейчас прерывать нельзя… Когда я кончил писать, она протянула свою руку, положила на мою и сказала тихонько:

"Прочитайте…", будто она знала, что это написано именно для нее. Я прочел:

Талин, Талин…

Крыши рыжи,

Небо, море — цвета стали.

Хлещет дождь седьмые сутки! Правда, редко в промежутки Что-то светит вроде солнца

Между тучами в оконце.

Море — серое, как небо. Небо — серое, как сталь… И плывет вся эта небыль Тихо в сказочную даль.

Будто древние фрегаты В тихой гавани стоят: Шпили крыш зовут куда-то

В моря даль, где тонет взгляд.

Черепица, черепица — Рыбой в красной чешуе… Никуда не торопиться… Всё лишь суета сует…

Давят древние оковы, Давит купол цвета стали. Спит в дожде средневековом

Дряхлый старец — Вана Талин.

Она почти шепотом поблагодарила меня

— Спасибо, Михаил, замечательный экспромт…

— Это написано для вас.

— Спасибо еще раз… А вы где-нибудь печатались?

— Конечно нет! Хотя у меня стихов понаписано много. И честно говоря, я все их коплю, даже ранние юношеские. Я к ним отношусь не как к творчеству, а как к дневниковым записям.

— Интересно бы почитать… Я не знаю остальных стихов, но если судить по этому, то вы вполне могли бы публиковать свои стихи…

Посмотрев на меня сквозь сигаретный дым она сказала:

— Забирайте меню с вашим стихотворением и пошли ко мне. Этот шедевр вы должны для меня переписать набело. А заодно выпьем по чашечке кофе, если не возражаете.

Мы вошли в ее номер, который оказался этажом выше моего. Мария вскипятила воду в стаканах своим дорожным кипятильничком, размешала в них по чайной ложке растворимого кофе и извинилась за отсутствие сахара. Мы

сели на краешек кровати и молча пили кофе, каждый думая о своём. Когда мы выпили кофе, я попросил у Марии чистый листок бумаги и, встав на коленки около прикроватной тумбочки, начал переписывать стих, внося на ходу некоторые поправки и устраняя стилистические погрешности. Когда я переписал стихотворение, она взяла листок и долго его читала, по-моему, перечитывая некоторые строки по несколько раз.

— Михаил, я завидую вашей жене белой завистью. Как это, наверное, здорово жить с талантливым человеком!

— Да я не женат, разведен… Ну, а насчет таланта… Во- первых, по отношению ко мне это преувеличение, а во- вторых, по-моему, счастье людей определяется чем-то иным…

— Я помолчал и добавил, — А вот вы действительно очень красивая а теперь я вижу еще, и очень тонкая женщина. И это важнее любого таланта!

— "Но я другому отдана…"

— "И буду век ему верна?"

Мы оба одновременно засмеялись этой внезапной шутке. Потом мы вышли на балкон, было свежо. Я набросил на нее свой пиджак, что она приняла без всяких знаков благодарности, будучи углубленной в себя. Я начал говорить ей, что я заметил ее с первого взгляда, что мне даже было досадно, что я такой старый, а она наверняка уже принадлежит другому человеку…