Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

— У человека заложена вера в то, что и у врага может быть что-то человеческое. Только до "человеческого" нужно добраться.

Как уничтожить память о Локотском округе на Брянщине? Сто двадцать тысяч человек заявили немцам, врагам и захватчикам, что желают жить без советской власти, по своим соображениям и гарантируют им лояльность.

— Gut, живите! Вмешиваться не станем — и ведь держали слово, сволочи!

— Локотский округ оставил за собой право войти в историю двумя путями: первый и основной — как самый большой по числу "предателей советской власти": сто двадцать тысяч в одном месте!

— А детей в "предателями" вписали? Если "да", то с какого возраста вменялось обвинении по "предательство"?

— С пяти. Продолжу: Локотский округ входит в Историю и другой дорогой: за "измену и предательство власти рабочих и крестьян" сто двадцать тысяч предателей "мужска" и "женска" пола были уничтожены "победившей советской властью". Испытанным, проверенным способом. Привычно и стандартно, "красиво и элегантно"

В одной деревне нашей области, зимой всё происходило, проходящий немецкий обоз с реквизированным продовольствием, (аборигенам было не привыкать к реквизициям), оставил обитателям крайней избы выбившуюся из сил немецкую лошадь, если лошадям позволить иметь национальность.

Жители деревни, кто помнил прежние советские "продразвёрстки", утверждали, что немецкие "экспроприации" были мягче "отечественных". Но это явно "вражеские заявления" и придавать им особое значение не следует. Вернёмся к лошади.

Почему враги отдали военное имущество просто так, за danke scheen — непонятно: для немцев это было нарушением "орднунга"? Что за "стих" на них напал? Как и почему лошадь превратилась в ненадобность? Почему бы ни пристрелить животину по двум соображениям:

а) чтобы она не досталась этим русским!

б) пустить её на мясо? Конина вполне съедобна, и когда немецкое изобретение, как колбаса, попало на Русь, то в лучшие сорта колбас стали добавлять конину. Имел удовольствие вкусить зимой 41 года мяса благородного животного. Нормальное мясо, но с особым вкусом. У каждого животного, которое мы едим — свой вкус. Как и характер у каждого из нас.

Странное поведение оккупантов! Ни у кого из них не поднялась рука пустить пулю в животное, а просто отдали аборигенам — и всё! Опять случай с какими-то явно ненормальными немцами! Немцами другого сорта.

Что делает русский оккупированный крестьянин с неожиданным даром от оккупантов? Делает всё, чтобы поставить на ноги животину!

В "конской" истории нет упоминания о национальной принадлежности подаренной лошади. Возможно, что её "этнос" был западный, немецкий. Как узнать у лошади, какой она национальности? Может, она была и "советской"?

Тогда встаёт вопрос: как она попала к немцам? Море вопросов — и без ответа.

Уход, освобождение от труда, корм и любовь — и к весне в сарае стояло гладкое и сытое создание! Сильное и резвое! Красавец! Вот что могут делать проклятые советские частники… извините, колхозники, со своим добром! Вам бы за колхозным скотом так ухаживать, так нет, эти явные "враги народа" только своё добро и видят! Нет на вас погибели!

Кто были те, кто вернул к жизни брошенную немцами лошадь? Пожалуй, бывшие, "не выявленные советской властью кулаки"! Враги! Любуясь возвращённой к жизни обозной немецкой лошадью, проклятые частники и рассуждали не по-советски:

— Даст Бог, весной посеем что-нибудь с её помощью! Не пропадём!

"Посеяли". Только на Руси исполняется поговорка: "загад не бывает богат"! Всё мечты сбылись: поставленный немцами староста "из своих" следить за порядком в деревне, углядел конскую красоту, когда одуревшие от радости владельцы выводили лошадку на воздух: всякому созданию нужны прогулки. Да и коняка, набравшись сил, рвался из стойла…

Тогда-то "властью, данной ему германскими оккупационными властями" староста реквизировал коня "на нужды германской армии". Если бы так! Старосту понять можно: новые власти поставили его соблюдать их интересы. Оккупанты, враги, чего с них взять!? Это они могут всё взять у покорённых жителей, но не наоборот! Но староста врал: немцам до того коня и дела не было: если они отдали — как забирать обратно!? Это против немецкой морали: "коли отдал — так отдал… ист нихт гут"!

Нужен для "нашей славной истории" столь мелкий эпизод? Нужно всё это помнить? Вроде бы нет, многие истории чести не делают, "умаляют достоинство советского человека". Подобные вредные истории следует "затирать" в памяти, но почему-то они не хотят забываться… Сходство с "переписью истории".