Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

— Откуда брались лекарства на лечение оккупированных "советских" граждан!? — не волнует абсолютно, забавляет сочетание слов "вражеский врач". Как иначе? Ведь он оккупант! И этот оккупант тратил на лечение посторонних лиц немецкие лекарства, и таким образом причинял прямой ущерб Рейху. Или медикаменты им ничего не стоили? Время-то военное!

Почему через шестьдесят лет стали говорить о таких проявлениях, а не ранее того? И "шу-шу"? Были случаи проявления гуманизма со стороны врагов? Были! Почему бы о них не сказать тогда, когда они проявлялись? Как можно, это ж враги, не мог кто-то, хотя бы единый, быть человеком! Какой гуманизм может исходить от захватчиков? Даже если он и врач? Ничего иного, кроме "звериного оскала фашизма", "все советские люди" от них не видели! Такое мог увидеть только явный пособник врагов! Я и разглядел… всего лишь единственного "лагерного врача" опозорившего всю славную армию немецких военных медиков.

— "Враг рода человеческого", а не могло быть так, что врачи Вермахта и немецкие врачи настоящего времени — "лечащие медиумы"? Есть такие, кому иному, но тебе-то известно, что в народе их поминают как "врачами от бога". Может быть такое, что лекарственная таблетка из рук профессора не приносит облегчения больному, но та же таблетка из рук "медика от бога", простого ординатора, чудеса делает? Не мешало бы и апостолов вспомнить: они в Пятидесятницу получили дар "свыше" исцелять страждущих людей возложением рук? Почему бы и немецким медикам военного времени не иметь такого дара? Да, тем, армейским?

— Признаюсь: об этом не думал. Радуешь: у тебя стали появляться интересные вопросы.

— Спасибо за похвалу. Школа-то чья? "С кем поведёшься…". Буду стараться и впредь. Продолжим? Скажи, чем руководствуется какая-нибудь фантастически богатая овца отечества, когда отправляется к немцам выпускать в свет "драгоценное потомство своё"? Что, из её "священной" утробы отечественные повитухи плод принять не могут? Так и тянет наговорить массу правильных, но нехороших слов в её адрес!

— Интересно, каких?

— "Как ты можешь сегодня ехать к этим ужасным немцам, когда они вчера твоего дедушку извели!? Убили!? Нынешние немцы "другие"? Если так, то почему в твоём граде пушечка времён войны на педъестале и сегодня крохотным стволиком в сторону Запада смотрит? Когда-то побеждали одних, вчерашних врагов, а стволик смотрит в сторону… вроде бы сегодняшних? Как бы предупреждает:

— Мы помним! — давайте что-нибудь одно: или оставим пушечку — и тогда ни ногой к ним, или уберём пушечку, откроем границы и скажем:

— Ales, всё, кончено! Прошлого нет, сгинуло оно!

— А чем жить прикажешь, что останется? Новым? Оно убогое, пустое… Не понимаешь прямой выгоды: согнутый прошлыми деяниями немец лучше, чем тот, с которого снимут не совершенные им преступления. Разогнувшийся немец будет хуже, чем придавленный прошлым…

А доверие отечественной клуши, что отправляется снести "золотое яичко" под надзором немецких медиков, заложено в её генах от военных времён. Обращал внимание, что к немцам едут лечиться различные ваши "светила"? Своим, местным "Асклепиям", не доверяют "священные" тела, не могут противиться безграничному доверию немецким медикам!

— А как же "патриотизм"!

— Ты совсем дурак, или чуть-чуть!?

Расскажу историю о немецком медике. Её подарил незнакомый человек в очереди. Наилучший способ коротать время в очередях — тешиться пересудами о власти и вспоминать прошлые "прекрасные времена". А у нас разговор перевёлся на оккупацию:

— Три года мне было к началу войны. Сам, понятное дело, мало что помню, всё по рассказам матери.

Война застала в Подмосковье. Отца, понятное дело, на фронт послали. Мать второго носила, заметный живот был…

И надумала она податься к сестре, в деревню, принято от "лихих" годин в деревнях прятаться… Добрались до места, а тут вскорости и немцы село заняли…

Пришельцы быстро старосту выбрали, и тот, не теряя времени, является с полицаями в дом к тётке и говорит:

— Выметайтесь, а то хуже будет: скажу, что твой брат комсомолец! — ну, мы и ушли из хаты. А куда идти? Жить где-то надо, крыша над головой нужна.

Село старое, "почтовом тракте" стояло, и был в нём флигель с давних времён. Каменное строение, просторное, но не "жилое" в обычном представлении. Но это когда всё тихо, а в "лихую годину" и казённое здание было для нас раем! "Не до жиру — быть бы живу"!

Живём. И немцы во флигеле жили. Они — себе, мы — отдельно. Никого не трогают, ничего худого от них не видим.