Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

О монастыре могу говорить бесконечно потому, что он неиссякаем, как родник.

По каким канонам и правилам в стародавние времена на Руси строили "святые обители" — не знаю, но слабые фантазии мои привели к таким соображениям: святость может пребывать только в недоступном месте. Наверху. Святости в низах не бывает, поэтому обители всегда старались возвести, как можно выше к "горнему", высокому, то есть. На горах, на холмах и возвышенностях строили "святые обители", и такое делали с единственной мечтою: "если не праведностью, то хотя бы положением, быть ближе к небесам"! Чуть ближе к небу чем другие — уже свята! Всё, до чего мы не можем дотянуться руками — для нас свято! С правителями дело обстоит так же.

Всё, что скажу далее о монастыре, может оказаться неверным потому, что о подлинной жизни в обителях ничего не знаю. Догадки, кои выскажу по ходу писания, могут оказаться неверными, ошибочными, а стало быть — ложными. Но они и не претендуют на точность. Догадки — они и есть догадки, чего с них взять!?

Что такое монастырь? "Удаление от мира", полное отречение от "мирского". Тишина, труд, пост и молитвы. Великие подвижники монастырского жития удалялись от соблазнов в леса и "пУстыни". В глушь.

Но и там, не взирая на пустынность, обитель окружалась стеной. Для чего? Стена — символ отделения одних от других, хороших — от плохих. Одного "нельзя" мало, стены надёжнее, прочнее и лучше. Представьте воинскую часть в центре города и без забора высотою в четыре метра с "колючкой" поверху!? Но и стены были не всегда надёжным средством для изоляции.

О чём это я? Это о Стене на Западе, но она с монастырскими стенами никак не была связана. Стены монастырей имели назначение удерживать агрессию со стороны "мира", но они не служили средством изоляции обитателей монастыря от "мира": монашествующие могли выходить из пределов обители.

С началом "борьбы с религиозным дурманом" в отечестве нашем, монастыри прекратили повсеместное существование как "обители духа". Чтобы добру не пропадать, новая власть отдавала их в пользование "раскрепощённым" гражданам. "Раскрепощённые" у нас всегда были неимущими. "Голь перекатная" в переводе на понятный язык.

В одном из таких монастырей я появился в свет. Монастырь был женским, "экспроприированным", отнятым у законных владелиц.

Вот его размеры: с юга на север — триста пятьдесят саженей, с востока на запад — триста. Древнюю "сажень" можно перевести в метры, но такой перевод ничего монастырю не добавит.

Новые, "советские насельники", получив от "революционной" власти "подарок" первым делом огляделись и увидели неудобство для себя: главные ворота. Поскольку входить и выходить через них в "мир" новым обитателям было "не с руки" — они понаделали дополнительные проломы, не предусмотренные прежними строгими монастырскими уставами. В самом-то деле, если мне нужно двигаться на запад, то за каким хреном я должен тащиться до центральных ворот, что были расположены восточной стене!? Зачем и для чего идти через весь монастырь, выйти из него и снова двинуться на запад? Таких чудаков в отечестве никогда не было, да и впредь таковых не ожидается.

Ворота в сегодняшнем моём представлении — это то, что можно закрыть и открыть, а если ЭТО висит на не совсем оторванных петлях — это не ворота. Да и вообще проломы в стенах, сделанные руками не отягощённых святостью новых "советских насельников", были не в пример удобнее. В северной стене были ворота, но "воротами" их называть было нельзя потому, что створок на них не было. Они благополучно сгорели в топках печей и плит новых насельников в первый год после их заселения. Пустые ворота без створов в северной стене относительно воспитанными жителями назывались "Грязными", а все остальные, кто был проще, называли их "сраными". Неприличное название ворота приобрели из-за дощатого сортира, что был сооружён недалеко от ворот заботами новой власти. Сортир был разделён внутри дощатой перегородкой, и в каждой половине было по три "посадочных" места: три для "М" и столько же — для "Ж". Хотелось бы помянуть гениальность строителей "санитарного сооружения": оно было построено так, что крышки люков выгребных ям располагались за монастырской стеной. Рядом с дорогой. Это было воистину гениально!

С мужской стороны в перегородке были проковыряны отверстия для одного глаза с надписями и рисунками. Что гласили надписи — этого я не знал по причине полной безграмотности. Место на человеческом теле, что было изображено на карандашных рисунках в сортире, был понятным, но почему оно так волновало художника — этого не понимал.