Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

— Не "искажаю", а придерживаюсь "исторической правды". "Вождь" за тридцать лет правления русским народом так и не смог освоить произношение "у", и вместо "У" пёрло из него кавказское "Ю". Помнишь, как "вождь" поминал "большого советского полководца" у коего в фамилии была литера "у"?

— Помню. Согласен. Нужно признать, что "лагерный" способ очистки отечества от вас был явно непродуктивным. Вечным и неразрешимым остаётся вопрос: почему явному параноику тридцать лет дозволили править собой? Трепетали, когда произносили "светлое имя вождя"? Почему рты ваши, однажды открывшись от "трепета и восторга перед именем "вождя", так и не закрывались до естественной его кончины? Самая большая загадка "новой истории".

— Ты — бес, тебе ведомы многие тайны, вот и просвети читающую публику

— Прогресс налицо: сегодня за прошлое и длительное терпение вам дозволяют устраивать дозированные диспуты о "вожде". В итоге споры перетекают в другое "русло": "закрыть вам рты в разговорах о прошлом, или "нет"?

— Наши рты открыты не от слабоумия, как принято думать во всём мире, наши рты открыты из опасения задохнуться от почтения к вождям. Это у нас врождённое, с древнейших времён. Дышать через нос боялись потому, что такой способ потребления кислорода до сего дня сопровождается сопением. Вот и опасаемся: "вдруг наше сопение "верха" примут за недовольство!? Осторожные мы! Чуткие! Нет, не той чуткостью, о которой ты подумал! Чтобы наше сопение не истолковали, как недовольство властью, нам и приходится держать рты открытыми. Дышим через рот многие века, а "вождям" думается, что наши рты открыты от почтения к ним.

— Много было разностей между вашим "вождём" и чужим. Немцы впадали в экстаз после первых десяти слов из уст фюрера, а вас душил ещё больший экстаз даже и тогда, когда "вождь" вообще молчал. В такие моменты вы поднимались выше немцев потому, что вам хватало молчание "вождя"! Стало быть, вы более сообразительные, чем немцы.

Идея о захвате чужих территорий не нова. Сколько существует человечество, столько оно и страдает от страсти к чужим землям. Страсть односторонняя: те, кто хочет "захватить мою родину" — явные враги и злодеи для меня, но совсем иное дело — это когда я хочу "увеличить жизненное пространство".

Внутри самой идеи о захвате чужой земли крылось что-то похожее на оправдание разбоя: "захватывай ты, иначе такое сделает кто-то другой".

Во все исторические времена идеи о захватах чужих земель всегда рождались "на западе". Выражение "рождались" будет не совсем правильным: нехорошие идеи грабежа не умирали, и не умрут никогда. Они существовали всегда и правильно будет о них сказать так: "мы о них вспоминаем по нужде, или по обстановке".

Мечты поживиться чужой территорией спят в каждом из нас до времени. Как инфекция. Сила идей перед инфекциями очевидна: если со временем медицина побеждает очередную телесную заразу, вырабатывает способы успешной борьбы с ней, то с идеями такое не получается: они бессмертны

Особенно "идеи построения общества без эксплуатации человека человеком". Жиденькие демонстрации почитателей "джугошвиля", что проводятся на главной площади стольного града каждый год в день его поминовения — тому яркий пример.

Повторяю: идея-зараза о захвате чужих земель сидит в каждом из нас и чтобы пустить её в действие — нужна малая причина.

Идея захвата "России по Урал" изначально была фантастической, но в неё поверили умные люди, чем весьма испортили себе репутацию на долгое время. Порча репутации подобными историческими выходками — это что-то вроде осложнения после болезни.

Параллельно с чужой фантастикой о захвате территории до Урала, проживала своя, родная, выращенная нами фантастика о "построении бесклассового общества в отдельно взятой стране". Таковое общество нами мечталось сварганить на том куске территории, на который, без всякого на то основания, "зарились иностранные захватчики".

Нам не везло со дня рождения, но древние прорицатели своими трудами утешили нас: вечное наше, застарелое невезение кончится самым неожиданным образом: "всех, кроме нас, смоет водная стихия" — но куда смоет — уточнений пророки не сделали.

Итог всех осуществляемых фантазий на тему о захвате чужих земель известен. Беда в том, что одну и ту же фантазию каждый принимает по-своему. Нет, и никогда не будет единого толкования фантазий о захватах чужих земель: они воспринимаются по-разному.

Одни поняли, что "захват чужих земель с применением оружия — тяжёлое и опасное занятие добром не оканчивающееся", а другие ничего не поняли из того, что "построение светлого коммунистического общества в отдельно взятой стране" — занятие не менее опасное, чем захваты чужих земель способом, именуемым простым народом как в "наглую". Если все "строительства" попытаться объяснить с медицинских позиций, то видно: одни успешно избавились от недугов, а другим такое не грозит и до сего времени. Всему причиной был неправильно понятый чужой призыв: