Лев Сокольников - Саркофаг

Ничего нового "в новой жизни" не было. Первые осенние дожди точно так же "раскиселили" дорогу от вагона до школы, как и на "исторической", оставленной не по нашему желанию, родине. Всё повторялось. Непролазную грязь я прощал новой родине точно так же, как и той, кою покинул всего несколько месяцев назад. В самом-то деле: кто тебе будет асфальтировать дороги, когда для страны только-только закончилась самая страшная из войн!? Какой тебе асфальт!? Асфальт возможен в твоём "светлом будущем", рассчитывай тогда разгуливать по асфальту, а сейчас укрепляй мышцы ног вытаскиванием обуви из не менее цепкой, чем прежняя, грязи! На асфальте ты не укрепишь своё тело! Думать надо!

Как-то быстро пришла осень, но переселять нас из пульмана в иное жильё никто и не думал. Отец работал денно и нощно, а мать точно так же топила железную печь в вагоне: отцово руководство, неспособное выделить хотя бы какое-то жильё своему работнику, компенсировало "руководящую" слабость неограниченным количеством угля для чугунной буржуйки. Наше пребывание в вагоне затянулось и оказалось, что уральский ноябрь в пульмановском вагоне и с печкой, всё же злее, чем тот же самый ноябрь в лагерном бараке из картона в польском городе Люблине одноименного воеводства. У поляков и январь был шутейный, несерьёзный, недоразумение какое-то, а не январь. Вот ноябрь Южного Урала — это восторг! С ветром, что прилетал с казахских степей и промораживал до костей! А что было на моих костях? Мало чего: большая голова на тонкой шее, выкаченные, как у больного базедкой, глаза и два оттопыренных уха. Слабенькая одежонка и что-то непонятное из обуви на ногах.

"Буржуйка" в пульмане топилась непрерывно, но и она не справлялась "с возложенными на неё задачами" Мы не то, чтобы замерзали, как ямщик в любимой нашей песне, но и не чувствовали себя нормально. Сегодня это похоже на проживание в панельных домах при плохом отоплении: прежде чем лечь в постель, я хорошо прогреваюсь в ванне, и раскалённым ныряю под пару тёплых одеял. Грею постель и жену. Только по этой причине я и сплю с женой в зимние месяцы. Это с декабря по апрель включительно:

— Мать, сегодня двадцать восьмое апреля и я заканчиваю "отопительный" сезон.

— Нет, дорогой, пока в помещении не будет двадцать два градуса по Цельсию…

— Тогда будешь платить по двойному тарифу!

И тогда мы так поступали: "раскалялись" у буржуйки — и бегом в лежбище! Мать укрывала нас всем, что имелось — и до утра! У меня тогда было преимущество: моё тело было маленьким, для согревания требовалось мало тепловых калорий, я мог согреться запасами внутреннего своего тепла и без честной работы "буржуйки" Конечно, лучше спать, не раздеваясь, утром вставать не так холодно.

И всё же это были прекрасные времена! Видит Провидение, я бы не прочь и сегодня пожить в обнимку с "буржуйкой"! Ведь она, в отличие от матери, ни единым словом не даст понять, что утром нужно умываться, какой бы холод не стоял в "пульмане", и только она, любимая, всё оправдает, и не будет требовать замены постельного белья каждые две недели! Ей глубоко безразлично: умывался я перед школой, или такое делал со своим ликом три дня тому назад? На неё можно было и не такое возложить, и она всё оправдывала!

Был ли наш пульман "дворцом" в сравнении с жилищами, что имелись в окрестностях "градообразующего" железнодорожного узла? Помимо шикарных домов поблизости от вокзала, на окраинах посёлка, прямо в степи, люди сооружали такие жилища: из степного дёрна нарезали плиты, кои могли поднять два мужика средней крепости и не разорвать её. Из таких плит клали стены жилища, перекрывали потолок всем, что попадалось, а попадалось мало чего. Урал Южный без лесов, кои можно было пускать на строительство. Лесами Южного Урала можно только любоваться, это сказка, а у кого на сказку поднимется рука с топором? Любая древесина в степной зоне Южного Урала в большом почёте. И верх земляной хижины укрывали дёрном, но слоем тоньше, чем стены, разумеется. Дёрна клали столько, сколько могли выдержать жерди перекрытия и одновременно не пропускать атмосферную влагу: дожди.

"Сопроматом" при таких строительствах не руководствовались, но матом пользовались. Жилища наши без мата не строятся и до сего времени, начиная с проекта, получения земли под застройку, затем идут "согласования с органами"… В месте необъявленной ссылки всё был гораздо проще: человек выбирал место в степи и строился.

Хижина могла быть построена из кирпичей "самана": смесь глины и соломы. Солома применялась для связки, служила своеобразной "арматурой". Но саманный дом считался "долгостроем" нужно было изготовить нужное количество "кирпичей", высушить их, и только потом приступать к возведению "хором".