Лев Сокольников - Саркофаг

Печь топилась кизяком в летнее время, и углём с "родного предприятия", то есть с железной дороги — зимой. Практика строительства жилищ из степного дёрна была привезена на Урал ссыльными из далёких украинских земель.

Где-то в декабре нам дозволили вселиться в помещение столовой, где уже никто давно не питался. Это было квадратное одноэтажное здание неизвестно из чего построенное, но явно не из кирпича. Место отдыха кондукторов было одной большой комнатой неизвестного метража. Туда нас и вселили. В сравнении с пульманом и лагерным бараком в польском городе Люблине одноимённого воеводства, это было не меньше, чем десять шагов вперёд!

Глава 12. Вторая школа.

Третий класс обучения начался с улучшениями: появились тетради, чернила, ручки-перья и карандаши. Единственное, что оставалось прежним — моё полное пренебрежение "домашними заданиями". Пульмановский вагон не вдохновлял на выполнение "заданий на дом". Простого стола не было, свет в вагоне, естественно, отсутствовал… О каких уроках вести речь!? Единственная задача — это не замёрзнуть, тут не до выполнения домашних заданий за третий класс начального обучения.

И всё же как-то ухитрялся учиться и не получать двоек. Чем объяснить? Гуманизмом и пониманием учителями моего "вагонного" положения? Или моими способностями? В самом деле, зачем требовать от него большего? Мальчик хорошо читает, не плохо решает задачки — какие двойки!? Не дурак, не тупица… — и я пользовался мягким сердцем второй моей учительницы. Когда такое отношение к домашним заданиям перешло в норму — сказать не могу, но что пренебрежение обязанностями обычного школяра может войти в правило и очень сильно навредить в будущем — этого я не знал.

Я — глубокий недоучка, поэтому единственное, что могу, так относительно терпимо соединять знакомые слова в предложения с нарушением смысла. Но всегда, когда в моём присутствии заходит речь об учителях старой школы, не могу удержаться от похвалы им! Они, они и только они "зарядили" меня на всю жизнь желанием узнавать что-то новое! Мои учителя на Урале были "от Бога", хотя и назывались "советскими". Это было редчайшее явление: учителя "от Бога", но "советские". Какая у меня была школа? "Советская", или школа без "опознавательного" знака? Какой я ученик без учителя? Дурак. И что такое учитель без учеников?

Глава 13. Раздвоение.

Сестра училась иначе. Если я упирался "в неустроенность быта", то она таким щитом не прикрывалась. Сегодня могу признаться: "неустроенностью быта" я прикрывал свою громадную лень! Сестра была противоположностью мне и таковой осталась на всю жизнь. Она была старше и училась в "женской" школе. У них даже и учителя в основном были женщины. В нашей, мужской школе, "училок" было меньше.

С первого дня обучения на новом месте с сестрой за одной партой оказалась девочка, её ровесница, но жившая не в пульмановском вагоне, как мы, а в одном из трёхэтажных, "элитных" для железнодорожного посёлка, домов. Старожилка. Они подружились настолько, что соседка предложила сестре переселиться к ней и совместно "грызть гранит науки". Так веселее будет!

Сестра согласилась. Её и понять можно: пульмановский вагон в уральский мороз хуже, чем комната в тёплой квартире на третьем этаже со всеми благами: вода, туалет, питание. Что там ещё было?

И сестра исчезла. Нет, она была рядом, но видели мы её редко: девочки напряжённо учились. В самом деле, зачем идти ночевать в помещение сарайного типа, которое совсем недавно служило столовой железнодорожникам, и в котором всё ещё проживали крысы? Удивительные животные: столовая давно не работает, жрать им нечего, а ведь не уходят!

В семействе, где приняли сестру, было три девочки. Совсем скоро я познакомился со средней, и это было началом "интриги без завершения".

Моё обучение было лёгким потому, что оно было "начальное". Сестре необходимы были другие условия жизни: она на Урале пошла в пятый класс. Учиться хорошо и плодотворно в пятом классе и жить в "собачьих" условиях — трудно совместимые "позиции". Для этого нужно родиться хотя бы "вундеркиндом". Была таковым старшая сестра? Нет. Старательная, прилежная, аккуратная, соображающая. Хорошо мыслила абстрактно, и, следовательно, как со временем выяснили светила от

образования, хорошо разбиралась в математике.

И я был силён в арифметике, мог решать сложные задачи, но на алгебре "сломал шею". Геометрию понимал, теорему доказать мог, но стоило в записях появиться буквам вместо цифири — наступал "сбой": мой слабый мозг никак не хотел принимать буквы в арифметике! Что им в строю чисел делать!? Им место в литературе, но не в математике! Не могу ими оперировать "по всем фронтам", не вижу их!