Лев Сокольников - Тётя Mina

— Разве можно так бесчеловечно обращаться с людьми!? — и завязался у них резкий разговор. Вояка всё больше в раж входил, а потом заявил:

— Мы за тебя кровь проливали, освобождая! — а она отвечает:

— И мои родители кровь проливали! — что её слова лейтенантишке? Хоть ему в морду плюй — вытрется! Тут и я не выдержала:

— Что ты доказываешь этому "победителю"? Пустое это всё! Только себе хуже сделаешь! — лейтенантишка вообще взбесился и орёт:

— Таких мы берём на заметку! — больше не видела женщину… поди, сгинула. Наверное, отвели ей "квартиру", что приснилась ей и где на окнах "деревянные колпаки были…"

Непонятное определение "квартиры". Скорее всего — это камера тюрьмы потому, что окна в тюрьмах закрывают колпаками. Чтобы заключённые, глядя на синеву небесную, особенно по воле не тосковали.

Прожили они у "освободителей своих" три месяца "по коровникам да свинарникам. Спали на соломе "вповалку", и только потом стали нам двухъярусные нары сооружать. Холода пришли и хорошо, что было у меня ватное одеяло и подушка, а тем, у кого нечем было укрыться — хоть помирай.

Стали мы в арбы впрягаться да за дровами для варки пищи в лес ездить, Занимались тем, что чистили и убирали немецкие дворы под охраной "своих" Да так надёжно нас охраняли, что немцы могли позавидовать! Шагу не сделать без окрика! Надоели нам амбары, вот мы и вздумали однажды в лес пойти. Ошалели, гуляли и ни о чём не думали. А когда вернулись…"

то всё получили по полной программе! Все положительные эмоции от прогулки в лес были стёрты… Далее следует описание радостного эпизода пересечения польско-белорусской госграницы, и всего, что было после:

"загнали нас в какой-то сарай и дня три там держали. Ни воды, ни в туалет выйти. Девчонки просят часового:

— Позволь в туалет выйти! — и получали ответ:

— Што, суки, немецкой культуры набрались! Ссыте в сарае!" — любой и каждый замухрышка тогда был нам "судьёй"…

Что взять с того солдатика? Рядовой тогдашний вертухай "охранных войск МВД, "тыловая крыса", презираемая теми, кто был на передовой. Что он видел? Что умел? Он, по сути, и не воевал. Все, кто побывал в "неволе" — раздражали его непохожестью на остальных "советских граждан". Вроде бы, как все, но что-то на них "вражеское" есть… Налёт непонятный…

Глава 5. Последняя и спорная.

На этом можно и закончить повествование о тётушкиной поездке в Германию.

Потом ничего интересного в жизни не было, интересное осталось за сорок пятым годом. Всё интересное, важное, трудное, ответственное, что держало её в этой жизни, закончилось с возвращением в родной город. Всё, задание выполнено, племянник спасён и сдан матери.

Получила она какую-то награду и уважение за свой подвиг? Нет. Не принято у нас чтить спасителей наших, тяжёла нам такая работа: вечное почитание спасителей. Тётушка и меня "заразила" такими мыслями. Можно было и не говорить об этом, но я всё же не удержался

Нашла комнатушку. В сорок пятом найти жильё в разбитом городе было трудным делом, но возможным. В жилищном вопросе люди были терпимее и добрее потому, что всё и совсем недавно было "свежим": смерти, увечья, голод, и отсутствие "крыши над головой". Люди, побывавшие на оккупированных территориях, как бы находились под "военным" гипнозом. "Тыловой" и "военный" гипнозы отличались.

Трудности с комнатами не покидают нас и до сего времени.

Брат тётушкин находился в оккупации, и после освобождения города был взят в армию "добивать врага". Ничего неизвестно, в какое "воинское соединение красной армии" он попал, но, скорее всего, это был "штрафбат". В самом-то деле, не в гвардейское соединение определять вчерашнего возможного коллаборациониста!

Дядюшка "пропал без вести". Тётушка, обладая необыкновенным даром с помощью карт узнавать прошлое и будущее, пыталась много раз с предельной точностью всё узнать о брате, но карты всегда говорили одно: "погиб твой брат!" Она шла дальше и "видела" картину: брат стоит за деревом и через миг его убивает осколок.

Ничего не знаю о "фильтрации", коей подвергались "советские люди, вызволенные из рабства". Хотя ты и спасён от рабства, но узнать о тебе нужно всё!

Нет учтённых данных о гражданах оккупированной территории, кои сотрудничали с оккупантами, но, думаю, что таковых было достаточно.

И так можно задать вопрос: "каков процент граждан оккупированных территорий страны должен был сотрудничать с врагами, чтобы весь народ на века не смог "отмыться от позора"? Вопрос можно повернуть и в сторону прошлых врагов: сколько ещё веков немцам будут тыкать в нос "геноцидом"? Пока живут немцы, или геноциды?