Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

– А я решила по магазинам прошвырнуться, да что-нибудь из музыки прикупить. Не хочешь со мной?

Я нетвердо замотал головой.

– Пойдем, – прошептала Вита и еще плотнее придвинулась ко мне. – Ну же.

Если бы не это ее дурацкое «ну же», которое лишний раз напомнило мне о моей беспомощности, я бы, может, и согласился, но внезапно очнувшийся рассудок уже забил тревогу. Что со мной происходит? Действительно ли я хочу этого? К чему меня это приведет? И, конечно, я вспомнил Веру. Словно канатоходец, недавно раскачивавшийся над пропастью, я обрел равновесие и теперь уже без труда удерживал его.

– Сегодня не могу, извини, – отказался я и был горд собственной стойкости.

Почувствовав уверенность в моем окрепшем голосе, Вита оставила меня в покое. До поры до времени, как я понял.

Ежедневно, когда я возвращался с занятий, Луций встречал меня радостным мурлыканием вперемешку с недовольным мяуканьем по поводу моего долгого отсутствия. Он скучал по мне, и только, заслышав звук ключа в замочной скважине, усаживался перед дверью и ждал, когда я войду внутрь. За этим традиционным приветствием шла кормежка животного (точнее двух, включая и меня), а после мы вместе ложились на кровать и отдыхали.

Иногда я брал в руки свой дневник. Листая его страницы, я пытался строить планы на будущее, давать оценку прошлому, но вскоре понял, что это бесполезно и даже смешно. Пока Вера не вернется (если она вообще вернется), я не могу тешиться призрачными надеждами, постоянно вспоминая ее. Это слишком жестоко по отношению к себе и попахивает самобичеванием.

«Стоит ли ждать Веру?» – такой была первая строчка, появившаяся в дневнике после столкновения с Витой в троллейбусе. Она вертелась в моей голове весь день, как навязчивая мелодия.

Я пристально вглядывался в написанную фразу, пытаясь уловить все, что за ней кроется. Этот вопрос рвался наружу уже давно, но только сейчас был высказан окончательно. Итак, Вера ушла от меня в конце ноября. В начале декабря она прислала извинительное, но ничего не обещающее письмо. Почти месяц я не получал от нее никаких вестей. В Новый Год она послала мне гонца, чтобы вручить подарок. Значит, она не забыла обо мне. Тянет время? Судя по всему. Даже если судить по ее письму, она не может определиться, нужен я ей или нет. В таком случае, не все потеряно. Но! Не стоит забывать о происшествии с Выкидышами. Итак, Лешик возвращается к Вере и рассказывает обо всем.

Я теряюсь в догадках – какова будет ее реакция? Злость? Разочарование? В любом случае, ничего хорошего. Тогда, может, зря я жду ее, зря надеюсь на данное ею обещание?

Мои размышления прервал звонок Эрикссона. Посмотрев на номер звонящего, я в первый момент решил не отвечать, но, поразмыслив, пришел к выводу, что пока мне хватает увиливания от встреч с одной Виталиной – больше не надо.

– Здравствуй, Толик, – со вздохом ответил я.

Похоже, мой бывший одноклассник чувствовал такую же неловкость, как и я – он не знал, что ему говорить после недавних событий.

– Привет, это... Пашка, – неуверенно начал он. – Ты там все еще дуешься?

Он даже усмехнулся, но я-то знал, что этот смешок только выдавал его напряжение. Я невольно сжалился над Толиком.

– Не бери в голову. Считай, что все, проехали.

– Ну и отлично, а то мы тут… – какой-то гам перекрыл его голос, и потому я не расслышал его слов, – … хочет. Ты не против?

– Не против, – вырвалось у меня, прежде чем я попросил его повторить фразу.

– Привет, Павел.

Это был уже Денис. Если к Толику я не имел каких-либо серьезных претензий, то его товарищ по-прежнему был мне неприятен.

– Я тут тебе хотел сказать… Черт!.. Подожди!

Опять какой-то шум. Через некоторое время он стих.

– Наконец-то! А то в таком скопище говорить невозможно.

– Ты где?

– Да мы с Толей сидим в одном клубе, а тут сейчас представление устраивают – стриптиз со зрителями. Ну, толпа и орет, сам понимаешь. Но это все неинтересно и не важно. Что я, голых баб не видал, что ли?

Ага, подумал я, может, вам и неинтересно. А я на «голодном пайке» уже почти три месяца сижу, без женской-то ласки.

– Короче, я сейчас говорю из туалета. Похоже, это самое спокойное место во всем клубе, если не считать парочки в соседней кабинке. Вот послушай.

Я услышал какое-то кряхтенье и затем явно женский стон. Он, что, издевается надо мной?

– Что тебе надо? – грубо спросил я.

– Я всего лишь хотел убедиться, что у нас по-прежнему все в силе. Я имею в виду с Верой и вообще.