Александр Ройко - Жизнь щедра на сюрпризы

Морозевичи не раздумывая, купили его, отвезли его на вокзал, перепаковали вещи, чтобы этот новый магнитофон не так мелькал на глазах (хотя провоз подобных вещей разрешался) и уже налегке вернулись в центр города, где ещё долго гуляли чудесными парками и скверами города своей молодости. На вокзал они вернулись только за полтора часа до отхода поезда на Брест.

В Бресте они без проблем взяли билеты на Вюнсдорфский поезд, вновь положили лишние советские деньги на сберкнижки и стали дожидаться поезда. В таможенном и пограничном залах у них никаких проблем не возникло. Правда, ни по приезду сюда из ГДР, ни сейчас Андрею не встретился знакомый ему таможенник, видно не его были смены.

И вот опять поезд бежит по территории Польши, а уже на следующий день снова по территории ГДР. Андрей с Лерой беззаботно сидели у окна и любовались проплывающими пейзажами. Вдруг Валерия, которая сидела лицом по ходу движения поезда и у самого окна, затеребила рукав сидящего рядом мужа:

— Андрюша, ты только посмотри! Какая красота!

Андрей глянул в окно и сам залюбовался картиной. На пригорке параллельно движению поезда бежала стайка косуль. Косули как бы соревновались с поездом. Бежали они легко и грациозно, то чуть-чуть притормаживая свой бег и оглядываясь по сторонам, то вновь набирая скорость. Они бежали рядом с поездом до ближайшего перелеска, а потом скрылись из виду. Валерия даже расстроилась.

— Андрюша, ты посмотри. Их здесь охраняют, они не боятся людей, а у нас их всех перестреляли. Ну, что у нас за народ такой! Обязательно нужно убить живое существо, нет, чтобы им просто любоваться.

— Ну, почему всех перестреляли? У нас они в заповедниках тоже есть.

— Так то в заповедниках, в отдельно отведённых для них местах, но не в полной свободе. Пределы заповедника они не покидают. Это как американские резервации для коренного населения североамериканского континента, которые им когда-то отводили "добрые" колонизаторы.

— Нет, немного всё не так. Есть ещё, конечно, косули, олени, лоси и просто в лесах, вне зоны заповедников. Но их там, действительно, мало. И они очень пугливы, боятся человека.

— Вот-вот, боятся! Все звери человека боятся, потому что именно он и есть самый страшный зверь, который уничтожает всё, что видит. Если наши предки дичь убивали ради пищи, то сейчас зверей убивают просто ради удовольствия. Ещё и лицензии на отстрел выдают. Ну ладно бы только на отстрел хищных зверей. Так нет, и на тех же косуль или лосей, о которых ты упоминал. А они чем мешают человеку? Они что, как дикие кабаны огороды роют? Это не они дикие звери, это люди дикие звери. Ни один зверь никогда не убивает существо своего же рода или вида. А люди только тем и занимаются, что тысячелетиями уничтожают друг друга. Да что там дикие звери. У нас в Сумах в парке когда-то кормили с рук белочек, но затем этих белочек куда-то отвадили или переловили. А белочки чем им мешали? Вот люди, не все, конечно, но и есть самые настоящие хищники.

Расстроенная Валерия, наконец, замолкла. Молчал и Андрей — что он мог сказать на всё это, ведь жена была абсолютно права. Вот только ей сейчас и в голову не могло прийти, что уже менее чем через год она вновь сможет кормить белочек из рук.

Вернулись Морозевичи в городок в понедельник во второй половине дня. Оказалось, что и за ним они уже успели соскучиться. Они, не спеша, стали распаковывать вещи.

— А когда мы магнитофон повезём в комиссионку? — спросила Валерия, дойдя до новой покупки.

— Я пока что не знаю, поскольку не ведаю, что там творится у меня на работе. В этом месяце съездим, затягивать до глубокой осени не будем. Это, в общем-то, и недалеко.

Андрею рассказали, что лучше всего везти магнитофон в Зальцведеь, небольшой городишко примерно в 50 км от Борстеля, который располагался почти на границе с ФРГ. Там никогда не стояли и не стоят сейчас советские части. Поэтому такие вещи там лучше ценятся, и денег за них дают больше, нежели в Стендале, в котором, конечно же, тоже есть подобные комиссионки. Но здесь на один такой магазин уж слишком много припадает советских военных и служащих. Правда, в Зальцведеле в магазине деньги дают не сразу, а после продажи товара, выписав квитанцию о его приёме (Андрей не знал, какие правила в подобных магазинах Стендаля). Но продают магнитофоны в Зальцведеле довольно быстро — за неделю или, в крайнем случае, за десять дней. Так что придётся туда ехать дважды. Но это как раз тот случай, когда уже "шкурка вычинки стоит". Но об этом пока что рановато думать.