Кейтлин Даути - Когда дым застилает глаза - провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

Чтобы окончательно закрепить челюсти 90-летней Елены, мне понадобилось несколько попыток. Как только кнопки оказались на месте, проволочные хвостики головастиков переплелись над пластиковым приспособлением для формирования челюсти, из-за чего рот сомкнулся.

Если это не помогало и рот все равно размыкался, существовало одно секретное оружие – суперклей. Мы использовали маленькие зеленые тюбики с жидким волшебством буквально для всего. Даже если бы наглазники и игольчатый инжектор работали так, как нужно, результат все равно следовало бы закрепить. Молочно-голубые глаза и обнаженные десны вовсе не были тем, что ожидали увидеть родственники, но они были гораздо менее пугающими, чем куски пластмассы телесного цвета с зазубринами и толстые проволоки, которые теперь фиксировали лицо любимого ими человека.

После того как дочь Елены заплатила за последнюю встречу с усопшей, она снова приехала в «Вествинд» и привезла комплект одежды для своей матери, чтобы мы могли одеть ее для прощания. Хотя из-за отека тело Елены увеличилось в два раза, ее родственники привезли модную одежду из ее молодости. Не удивительно, что газетные страницы с некрологами пестрят фотографиями со свадеб и первых балов. Мы хотим, чтобы люди навсегда оставались в своем лучшем виде, как красивая розовощекая Кейт Уинслет и Леонардо ди Каприо в «Титанике», несмотря на то что корабль затонул много лет назад.

Майк помог мне втиснуть Елену в ее нарядное восточноевропейское платье времен гласности. Он знал множество полезных трюков, например, он обмотал руки усопшей пищевой пленкой так, что она стала похожа на мумию. Однако одиссея была еще далека от завершения. Как правило, если кто-либо просит вас надеть чулки на отекшую 90-летнюю румынку, вы можете отказаться.

– Майк, – сказала я, вздохнув, – ведь ее нижняя часть тела будет закрыта простыней во время прощания. Мне стыдно это говорить, но, может, мы не будем надевать на нее чулки?

Однако Майк, будучи настоящим профессионалом, со мной не согласился.

– Нет, – ответил он, – семья заплатила за одевание и прощание. Мы должны надеть их.

Как бизнес похоронная индустрия начала развиваться, продавая определенный тип «достоинства». Последняя встреча семьи с усопшим должна быть наполнена достоинством. Достойно должно выглядеть и само тело. Сотрудников похоронного бюро можно сравнить с театральными режиссерами, которые занимаются постановкой и организацией вечернего спектакля. Звездой представления является тело, и нужно приложить огромные усилия, чтобы «четвертая стена» не была сломана, чтобы тело не начало взаимодействовать с публикой и не испортило иллюзию.

Международная похоронная корпорация, крупнейшая американская сеть похоронных бюро и кладбищ, штаб которой расположен в Хьюстоне штата Техас, смогла зарегистрировать достоинство в качестве товарного знака. Придите в любой их офис, и вы увидите надоедливый знак ® рядом со словом «достоинство», который будет ненавязчиво напоминать вам о том, что они уже заняли свою нишу на рынке похоронных услуг.

На прощании следующим утром дочь Елены откинула волосы назад и начала рыдать. Ее плач был вполне натуральным, и мне хотелось проникнуться им. Однако меня не покидал страх того, что глаз Елены вдруг откроется или ее обмотанная рука начнет протекать. Принимая во внимание все обстоятельства, Елена выглядела вполне неплохо. Тем не менее мне был неприятен весь этот фарс. Говорят, что свинью можно накрасить губной помадой, но она от этого не перестанет быть свиньей. То же самое справедливо и по отношению к мертвому телу.

Если вы нанесете губную помаду на мертвеца, то получится, что вы просто его приукрасили.

Когда я в понедельник вернулась на работу (прощание с Еленой проходило в пятницу), то увидела, что за выходные в обеих кремационных печах поменяли полы, которые теперь были не менее гладкими, чем попка младенца. Джо, владелец похоронного бюро, ненадолго заглянул к нам, чтобы самому залезть внутрь реторты и закончить работу. Уверяю вас, до этого я ни разу его не видела, и этот маленький ремонт воспламенил его легендарный статус в моей голове, так как я не могла себе представить, как живой человек может залезть (по собственному желанию!) внутрь кремационной камеры. Старые полы в печах по своей поверхности напоминали топографию Альп. От долгих лет эксплуатации реторт крупные куски бетона начали выкрашиваться. С полами в таком состоянии задача замести кости и прах превращалась в тест на ловкость и силу воли, который вовсе не входил в мои рабочие обязанности. Теперь же я могла выгребать кости грациозными неспешными движениями, даже не потея при этом.