Кейтлин Даути - Когда дым застилает глаза - провокационные истории о своей любимой работе от сотрудника крематория

Отрицание смерти абсолютно нормально.

Митфорд с ненавистью относилась к тому, что владельцы похоронных бюро являются предпринимателями. Однако нравится нам это или нет, но это действительно так. В большинстве развитых стран похоронная индустрия приносит большую прибыль. Сотрудники похоронных бюро могут бесконечно рассказывать вам о том, насколько им тяжело продавать и навязывать дополнительные услуги. Однажды один бывший работник крупного бюро ритуальных услуг рассказал мне, что когда выдавался неприбыльный месяц (из-за того, что большинство клиентов были небогатыми, или потому что люди выбирали кремацию), ему звонили из Техаса, выясняли, в чем была проблема, и угрожали лишить его премии.

Журналист Митфорд мастерски умела обнажать скрытые мировые проблемы. Не было никаких сомнений в том, что американская похоронная индустрия нуждалась в переменах. Однако получилось так, что Митфорд применила тактику выжженной земли: она зажгла спичку, бросила ее через плечо и ушла. Вышло так, что рассерженная публика начала требовать сделать похороны дешевле.

Работая над «Американским способом смерти», Джессика Митфорд не пыталась улучшить наши отношения со смертью. Она хотела лишь добиться разумных цен. Именно здесь она совершила ошибку. Похоронная индустрия обманывала публику вовсе не деньгами, а восприятием смерти. Людей лишили возможности реалистично взглянуть на смерть и принять факт собственной смертности. Несмотря на добрые намерения Митфорд, прямая кремация только усугубила ситуацию.

– Как вы смеете требовать такую сумму?! – закричала она с сильным восточноевропейским акцентом.

– Мне жаль, миссис Ионеску, – попыталась я объяснить, – но вам придется заплатить $175.

Миссис Ионеску, дочь Елены Ионеску, сидела за столом напротив меня. Ее густые каштановые волосы, кудрявые, как спираль штопора, ниспадали на плечи, а руки с огромным количеством золотых колец неистово жестикулировали.

– Вы занимаетесь вымогательством, – продолжала она. – Я не понимаю, почему вы это делаете! Я пришла сюда, чтобы в последний раз увидеть мать.

Если бы в тот день я впервые участвовала в родео под названием «в последний раз», то, возможно, я бы поддалась требованиям этой женщины. Однако я понимала, что Майк не одобрит снижение цены только из-за того, что мне хотелось уйти от конфликта. Многие семьи хотели «увидеть маму в последний раз» до погребения или кремации. Им не хотелось платить за это $175. Было нелегко объяснить, почему мы требовали с них плату.

Мертвые люди выглядят очень, очень мертвыми. Сложно понять, что это на самом деле значит, так как вряд ли многим из нас доведется встретиться с бродячей бандой мертвецов в дикой природе. Мы живем в мире, где люди редко умирают дома, а если это и случается, то тело забирают в похоронное бюро буквально через секунду после того, как человек сделает последний вдох. Если североамериканец и видел мертвое тело, то оно, скорее всего, было забальзамировано, накрашено и одето в нарядный костюм сотрудником похоронного бюро.

Криминальные телепередачи мало меняют дело. В них тела, обнаруженные прислугой, дворниками или бегунами в центральном парке, обычно выглядят так, словно их уже подготовили к похоронам: глаза закрыты, рот сомкнут, губы подкрашены бело-голубым блеском, который и придает лицу «мертвое» выражение. В этих шоу жертв играют молодые модели и актеры, которые попеременно снимаются в «C.S.I.: Место преступления» [47]и «Законе и порядке» [48], ожидая, когда их пригласят на съемки пилотного эпизода [49]какого-нибудь другого сериала. Они даже отдаленно не похожи на большинство тел в похоронных бюро: старых, морщинистых и изможденных годами таких болезней, как рак и цирроз печени.

Была огромная разница между тем, что семья Ионеску ожидала увидеть, и что она действительно бы увидела, если бы Елену все же привезли прямо из холодильной камеры на последнюю встречу с родственниками. Пропасть между ожиданиями и реальностью стала проблемой для похоронных бюро: родственники постоянно угрожают судебными разбирательствами, когда тело выглядит не так, как они предполагали. Конечно, трудно сочувствовать похоронной индустрии, так как распространение популярности бальзамирования в основном и создало эту пропасть.

Без какого-либо вмешательства лицо мертвого человека выглядит ужасающе, особенно в рамках наших узких культурных ожиданий. Замутненные открытые глаза мертвецов таращатся вдаль, рты раскрыты, как в «Крике» Эдварда Мунка [50], а лица лишены всякой краски. Их вид отображает все нормальные процессы, происходящие с телом после смерти, но это совсем не то, что ожидает увидеть семья. В прейскурант большинства похоронных бюро входит услуга придания лицу «умиротворенного» и «естественного» выражения, которая обычно обходится в $175–500.