Генрих Боровик - Пролог (Часть 1)

— Наверное, вас заинтересует, почему весьма дорогая картина помещена в такой старенькой раме? — задал он вопрос, причем задал так, что было ясно — вопрос интересует и самого хозяина. — Потому что пышная рама не соответствовала бы характеру произведения. Однако поверьте, — сказал он с улыбкой, — эта тоже стоит недешёво. Мне купили её у антиквара в Париже.

Его жена снова щелкнула выключателем, и на другой стене осветилась другая картина.

— А это Моне, Клод Моне.

И тоже сообщил даты жизни и смерти, рассказал об основных периодах творчества и смешной анекдот из жизни художника.

Жена щелкала выключателями раз двадцать. И лампы, скрытые в потолке, отлично освещали действительно замечательные картины. И каждый раз хозяин рассказывал нам немного о художнике, обязательно заканчивая рассказ забавной историей.

В библиотеке он вдруг сказал:

— А теперь взгляните на пол.

Мы взглянули. Под ногами лежал старенький ковёр. Хозяин, не глядя, протянул руку к полке и снял оттуда толстую, большого формата, отлично изданную книгу: «Коллекционные тюркские ковры».

— Вот! — он открыл нужную страницу, заложенную кожаным язычком. — Сравните.

Мы сравнили. Ковёр, репродукция с которого была напечатана в книге, лежал на полу, под нашими ногами.

Хозяин поставил на полку книгу с таким видом, с каким фокусник отдаёт помощнику пустой сосуд, из которого только что чудом был извлечён голубь.

— Четыре старинных коллекционных тюркских ковра из тех двухсот, что числятся в этой книге, лежат в разных комнатах моего дома.

Фраза прозвучала торжественно. Но я снова уловил в ней нотку обиды.

— В моей библиотеке — четыре тысячи томов.

Книг в комнате действительно было много. Они стояли чётким военным строем на полках.

Он подошёл к письменному столу и взял с него обширную записную книжку в кожаном переплёте.

— А теперь я вам открою маленький секрет, — сказал он, улыбаясь. — Мы с женой собираемся в Советский Союз.

Он проследил, какое впечатление произвели его слова.

— Я хочу посмотреть в Средней Азии ваши ковры. Это во-первых. Во-вторых, у некоторых моих приятелей появились коллекции икон. Я тоже хочу завести себе такую. Ну и, конечно, надо побывать в Баку, на ваших знаменитых морских нефтяных промыслах. Я уже начал готовиться, — и он протянул мне записную книжку. — Всё, что нужно: о вашей нефтепромышленности, о скотоводстве, об иконах, о Средней Азии, — он листал страницы, — даже о литературе.

На одной из страниц действительно было выведено наверху резким, решительным почерком: «Литература». И дальше шли имена писателей.

— У меня отличная, память, — сказал хозяин. — Хотите проверить? Назовите любую фамилию.

«Лео Толстой», — прочёл я в последней трети списка.

— Великий писатель. Автор романов «Война и мир» — про войну России с Наполеоном, «Анна Каренина» — про женщину, которая бросилась под поезд от несчастной любви, «Воскресение» — о проститутке. Произведения Толстого пользуются успехом во всем мире.

Он отчеканил слово в слово, как было написано на странице.

— Точно?

— Да, память у вас действительно поразительная, — сказал я.

— И ведь что интересно, — вдруг заговорила его жена. — У людей она обычно с годами слабеет, а у него, по-моему, наоборот, усиливается. — И она да же, пожала плечами: — Разве это не удивительно?

— Это от свежего воздуха, — сказал хозяин скромно. — Я стараюсь как можно больше времени проводить на свежем воздухе.

И он снова повёл нас по дому. На этот раз экскурсия посвящалась быту.

— Да, я бываю на свежем воздухе довольно много… Это спальня… У меня есть ранчо, неподалёку отсюда… Здесь ванная комната, есть ещё две на первом этаже, я покажу… Иногда я езжу на ранчо. И тогда встаю в половине пятого утра, до рассвета… Это гардеробная. Я здесь и вино держу. Только французское — другого не признаю… На ранчо у меня три ковбоя. Двое белых и один мексиканец. Каждый год, в рождество, я дарю им по паре сапог. Это гардеробная жены… Странный человек, между прочим, этот мексиканец. Совершенно не умеет думать о будущем. Каждую осень, представляете, его половина приносит ему ребенка. Я люблю ранчо. Люблю сам отбирать скот для покупки… А вот ещё одна ванная комната. Между прочим, мрамор — итальянский. А это биде я привёз из Евроггы. Недавно показывал приятелям, открутил кран, не рассчитал — всех окатил…

Наконец мы вернулись в комнату, откуда начинали осмотр.

— У меня есть повар-француз. Но я его сегодня отпустил. Решил, что вам интереснее будет пообедать с нами в нашем загородном клубе…