Елена Артамонова - Исповедь Дракулы

Последний воин пал под ударом моего меча, путь к цели оказался расчищен. Среди закованных в броню, порубленных тел стоял тот, кому суждено было погибнуть в этот знойный августовский день. Наши клинки скрестились с глухим звоном, наши глаза встретились – мои и убийцы моих близких, – того человека, что называл себя законным правителем Валахии, – воеводой Владиславом.

– Я пришел забрать старый долг. Чем ты можешь расплатиться за смерть моего отца? За убийство брата?

Вместо ответа – стук мечей. Мы сражались почти на равных, но Владислав чувствовал страх, и это делало его движения менее уверенными. В какой-то момент князь открылся, и я вонзил меч в щель между доспехами, почувствовав как клинок входит в мягкую, податливую плоть. Рана оказалась глубокой, однако Владислав еще пытался защищаться, поднялся на ноги, с криком бросился вперед, обрушив на меня град ударов, но это была агония, которую я остановил длинным ударом меча, скользнувшим по руке врага. Противник выронил оружие, вновь рухнул на колени. Окровавленный меч сверкнул в лучах солнца и, описав дугу, опустился на шею воеводы Владислава. Он умер быстро, хотя заслуживал иной, тяжелой смерти…

Я поднял отрубленную голову князя как можно выше, чтобы ее видели все участники короткой схватки. Кровь заклятого врага стекала мне на лицо, очищая от прошлых грехов. Я отомстил убийце отца, сам достиг власти, а не принял ее от вероломного Ворона, я поступил как мужчина, как воин, я завоевал свою победу в честном бою.

Громкие крики «ура» пронеслись по полю. Бой прекратился сам собой, теперь, когда князь был мертв, люди Владислава перестали оказывать сопротивление, сдаваясь на милость победителей. Я приказал отпустить их всех. Это были такие же влахи, как и те, что пришли со мной, я не желал развязывать братоубийственную войну. Мой личный враг был мертв, с его смертью прошлое кануло в Лету. Я, Влад Воевода, новый князь Валахии, хотел восстановить мир на своей земле, дабы здесь не было больше внутренних раздоров, тешивших души врагов православной веры.

Едва смыв кровь с доспехов, я поскакал в Тырговиште, чтобы как можно скорее вступить в свои права и стать законным правителем княжества. Вновь, спустя восемь долгих лет, я вступил в столицу как князь, но если в первый раз это было сделано при помощи султана, то теперь победа досталась мне по праву, и хотелось верить, что мое правление окажется долгим и изменит пагубное для всего христианского мира соотношение сил на границе с Османской империей.

Пышность Тырговиште – внешнее великолепие, скрывавшее пороки и интриги, пробуждала в душе недобрые чувства. Проезжая по улицам столицы среди нарядных, утопавших в зелени домов знати, я испытывал гнев, ибо больше всего ненавидел ханжеское лицемерие, под маской которого всегда скрывались самые низменные страсти.

Во дворце было многолюдно – весть о грядущей смене власти распространилась по княжеству подобно урагану, и представители знатных боярских родов поспешили в столицу, чтобы, как они полагали, «решить судьбу нового князя». За последнее время я сумел заручиться поддержкой многих влиятельных семей, и эти люди готовы были утвердить мою кандидатуру на боярском совете, втайне полагая, что сумеют манипулировать своим ставленником.

Заседание совета началось. В тронном зале собрались все, кто имел влияние на политику княжества, знать, в той или иной мере решавшая судьбу Валахии: великие и малые бояре, придворные, митрополит, окруженный множеством монахов. Из этих людей я доверял, пожалуй, только боярину Гергине, человеку, который в принципе мог стать очередным претендентом на валашский престол. Тем не менее Гергина – еще один незаконнорожденный сын моего отца, уже давно являлся моим другом, и у меня не было повода усомниться в его искренности. С остальными дела обстояли сложнее. Бояре в Валахии обладали слишком большой властью и ни во что не ставили своего избранника – великого воеводу, якобы правившего страной. Когда-то они так же сладко улыбались отцу, потом клялись в верности Владиславу, одновременно ведя со мной тайную переписку…

А сегодня все члены боярского совета были милы и сговорчивы. На вопрос: «Вольно ли вам, чтобы Влад, сын Влада из рода Басараба был вашим князем?» – эти господа дружно прокричали: «На многие лета от Бога править!» – единогласно признав меня правителем страны. После утверждения боярским советом кандидатуры князя приходил черед самой главной части церемонии вступления в должность – «помазания» на престол. Коронация должна была осуществляться митрополитом и проходить на открытом месте, в присутствии представителей всех сословий свободных людей. Я торопился покинуть дворец. Порочность собравшихся в его стенах бояр отравляла душу, и мне хотелось вырваться на свободу напрямую поговорить со своим народом. Я верил, что именно простые люди, не связанные с прогнившим, погрязшим в интригах двором, и есть настоящая, реальная сила, являющаяся опорой князя.