Алекс Тарн - Последний Каин

Он скорчил заговорщицкую гримасу.

— Вы, без сомнения, обратили внимание на некоторую свою… ээ-э… как бы это сказать… похожесть. Ведь обратили, правда? Ну признайтесь, обратили?

Участники молча взирали на Чичкоффа. Они в упор не понимали, чего он от них хочет. Какое сходство?

— Ну, допустим, обратили, — не выдержал Фима-покер. — Дальше что?

— А то, что сходству этому есть объяснение! Слушайте. В конце семидесятых годов под Москвой работала тогда еще экспериментальная лаборатория по ЭКО — экстракорпоральному оплодотворению… Хе-хе… — Чичкофф едва ли не приплясывал. — Детки из пробирки, говоря народным языком. В научных целях набирали женщин с разных концов Союза. А оплодотворял каждую такую выборку один и тот же донор, опять-таки в научных целях. Соображаете?

Я вдруг понял, к чему он клонит. Этот человек был сумасшедшим, но гениальным сумасшедшим. Такого шоу и в самом деле еще свет не видывал.

— Я нашел документацию той клиники, — продолжал продюсер. — Не спрашивайте, как. А потом нашел вас, одного за другим. Вы все — единокровные братья и сестры. У вас разные мамы, но один и тот же биологический папа. Вы братья!

— Чушь какая-то, — нерешительно произнесла Катя-Укати. — Мой отец живет в Элисте.

— Это вы так думаете, дорогая… — Чичкофф извлек из кармана пачку листков, послюнявил палец, нашел нужный. — Вот. Ваша драгоценная мамочка, Эльвира Карачумова, прошла процедуру с 3-го по 18-е апреля 1979-го года. Естественно, с согласия мужа. А вы, деточка, родились в декабре… Чуть-чуть мама не доносила, так ведь не беда: вон какая красавица-дочка вымахала! Единственный ребенок в семье…

Он положил листочки на помост.

— Вот, ознакомьтесь на досуге. С обстоятельствами, так сказать, своего рождения… А пока что… — Чичкофф указал на еще покачивающуюся веревку у себя за спиной. — Пока что оцените момент: вы только что своими руками повесили собственного брата! Ага! Тут, друзья, за чужую спину не спрячешься! Каждый нажимал! Собственными ручками! Каждый! На ваших ладонях кровь брата!

Продюсер вытянул руки в направлении участников, и те ошеломленно уставились на них, словно действительно ожидали увидеть кровавые пятна. Нет, в театральных эффектах Чичкофф определенно перебарщивал.

— Кто вы после этого?! — возопил он и сам же себе ответил. — Каины! Все вы теперь каины, братоубийцы! А потому и шоу наше называется соответственно — «Последний Каин»! Добро пожаловать в шоу «Последний Каин»!

Понятное дело, последнюю фразу я заснял крупным планом. Из нее могла впоследствии получиться очень неплохая заставка.

На пароход мы возвращались одним катером. Чичкофф хотел немедленно посмотреть отснятый материал конкурса и «повешения». По его словам, с происходящим в лагерях вполне справлялись и автоматические камеры, весьма профессионально расставленные мною. Я тоже поздравил продюсера с превосходной тематической находкой. Одно дело — простая скупка душ, и совсем другое — скупка душ родственных.

— Не правда ли? — подхватил он. — Это придает происходящему совсем другое значение. Смотрите, господин Селифанский, обычно люди, не задумываясь, гнобят друг друга потому лишь, что незнакомы. Если чужой, значит можно. А вот попробуй-ка своего! И не просто своего, а совсем-совсем своего… брата попробуй, хотя бы и только единокровного…

— О, да, — рассмеялся я. — Особенно после сцены повешения, которую вы разыграли с таким наглядным натурализмом. Кстати, где теперь Джанки? Наверное, уже на корабле? На парня было жалко смотреть. Надеюсь, он уже получил свою дозу?

— О нем можете не беспокоиться… — рассеянно ответил Чичкофф, думая о чем-то другом. — Значит, вы полагаете, что теперь «красные» будут вести себя иначе?

Я пожал плечами. Мне было совершенно невдомек, какие чувства может испытывать взрослый уже человек, узнав, что у него есть пятнадцать доселе неизвестных ему братьев и сестер.

Остаток вечера мы провели в аппаратной, наблюдая за племенами. «Красные» поначалу выглядели малость пришибленными, но затем понемногу вернулись в обычное состояние. Думаю, они просто предпочли не поверить продюсеру, несмотря на предъявленные доказательства. Николай ушел на охоту, за ним увязалась Марго. Фима с Кларой и Катей вытащили из моря поставленную с утра рыбью ловушку, где оказалось достаточно добычи для ухи. Геринг и Бандура, натаскав дров для костра, залегли под навесом. Наши чувствительные микрофоны улавливали каждый звук их беседы.