Кэтрин О'Флинн - Что пропало

Курт думал о Кейт Мини. Он думал о том, что творится у него в голове. Он вспоминал, как впервые увидел девочку на мониторе, и думал, что толчок этому сну, возможно, дало его решение уволиться из «Зеленых дубов». Возможно, он чувствовал тогда, что пора идти дальше, но центр не готов его отпустить. И теперь он не знал, что должен сделать. Пойти в полицию? Попробовать найти ее? Да нет, теперь уже поздно. Мог ли он спасти ее — или и тогда уже было поздно, если бы даже он сказал матери, увидев фотографию в газете? И изменилось ли что-нибудь оттого, что он промолчал?

Мысли его обратились к Лизе. Ему нравилось, как она на него смотрит. От этого рождалось ощущение, что он что-то значит. Почему-то с ней хотелось говорить, открыться. Он хотел опять с ней увидеться.

Внизу на наземной стоянке Курт видел несколько автомобилей, стоявших там и сям. Штуки три-четыре всегда оставались ночью — то ли покупатели отправились куда-то в ночное заведение, то ли кто-то забыл, что приехал на машине, то ли кого-то увезли на «скорой» — кто их знает?

Немного раньше Курт заметил свет в машине, которая стояла в дальнем углу, но потом, когда посмотрел еще раз, света не было, и он решил, что это был отблеск на мокром ветровом стекле. Но все-таки решил проверить — может быть, кто-то спал в машине, а это не дозволялось.

До машины было добрых минут десять ходу. Не дозволенная правилами «Зеленых дубов» стоянка официально именовалась кемпингом. Курт считал, что продувная бетонная равнина не очень подходит для отдыха в выходные дни, но Даррен объяснил, что имеются в виду бродяги — рвань, лохи, гопники, бичи, бомжи, ирландцы, выродки, вонючая шваль, ворюги всех мастей; приезжают, гадят на стоянке и обворовывают любой магазин, стоит только отвернуться. Вторыми в правилах после жеманно названных кемперами шли любители покататься на чужих машинах — «веселые водители». Веселиться на ночной стоянке «Зеленых дубов» никому не полагалось. Все безопасные платные стоянки в округе каждый вечер огораживались цепями и барьерами, и «веселые» угонщики вынуждены были носиться с опасностью для чужих жизней по узким улицам соседних микрорайонов. Кроме того, запрещалось «скрытно находиться» на территории центра.

Сейчас Курт медленно шел по наземной стоянке к покинутым автомобилям. Брошенные ночью машины нагоняли на него грусть — они обостряли ощущение одиночества и пустоты вокруг. Опять возникло прилипчивое чувство, что за ним следят, и он поежился. Подумал: ведет ли за ним камеру Гэвин? Когда он направился к старой «Фиесте» в углу, ему показалось, что за пеленой дождя он увидел кого-то за рулем. Он чуть замедлил шаги: там могла быть парочка, а мешать он никак не хотел. Лишь метрах в десяти от машины Курт разглядел шланг, тянувшийся от выхлопной трубы к законопаченному чем-то окну водителя, — и тогда побежал, бессмысленно крича. Он увидел красное лицо мужчины и сразу понял, что тот мертв, но все равно стучал и стучал в окно своим фонарем, пока не разбилось стекло, и потащил к себе голову человека, плача настоящими слезами впервые за много лет, и в это время затрещала рация, и голос Гэвина сказал:

— Это будет третий с тех пор, как мы открылись в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году.

Она так долго смотрела на слова, что они лишились смысла. Увлечения и интересы. Что это значит? Грамматически это даже не было вопросом; только пятисантиметровый пробел под словами давал тебе понять, что они требуют ответа. Она могла написать в ответ что-нибудь такое же неопределенное: «Хорошо», или «Привет», или «Да». Загадка. Ясно же, что у нее нет ни интересов, ни увлечений — она дежурный администратор… но пустые пять сантиметров — они как будто предполагали и рассчитывали, что у тебя есть жизнь помимо работы. Это была ловушка, но штука в том с этими ловушками, что надо еще делать вид будто не понимаешь, что они ловушки. Лиза знала, что если написать, к примеру: «На мой взгляд, увлечения и побочные интересы отнимают ценное время, которое полезнее использовать для повышения квалификации и профессионального роста», это будет слишком очевидно. Знала и то, что если бы и были у нее другие интересы, честно перечислив их, она бы подставилась — значит, не всю себя отдает работе.

Двадцать три минуты она смотрела на три слова, пока ее не осенило. «Шопинг и чтение журналов», — написала она. Как просто. И правда! Они будут в восторге от того, что ее жизнь в самом деле так убога.

Она перечитала анкету. При этом она все время щурилась, как будто, сократив апертуру, пропускала меньше дряни на сетчатку. И все же обрывки застревали в голове. Это была собственноручно подписанная декларация унижения. Каждый говноедский ответ был просьбой о следующей порции. Она воображала, что сказал бы Дэн, прочти он это. Даже самые красочные его пародии на сосущих корпоративный член бледнели рядом с этим реальным документом. Лиза перевернула его лицом вниз. Ей страшно было подумать о Дэне. Он был шокирован тем, что Лиза вознамерилась получить должность директора. Внезапно обнаружилось, как отличается реальная Лиза от его представления о Лизе, и он не мог скрыть глубокого разочарования.