Татьяна Алексеева - Выход где вход

— Смотря, что считать жизнью, — неуверенно выдавила Вера.

Спор был заведомо бесплодным. А, продлевая его, она только острее казалась себе лишней. Её беспокойные мысли выглядели неуместными в этом уюте и тиши. Вера склонилась к коту, пытаясь присоединиться к Марине в его поглаживании. Но рука лишь беспомощно скользнула по ярко-рыжей спинке.

— Жизнью все считают одно и то же, — напористо возразил Костя. — Отвлеченными рассуждениями детей не прокормишь. А заработать здесь достойные деньги, занимаясь наукой…

Марина охнула и, аккуратно спустив с рук кота, бросилась к плите.

— Забыла про духовку! Хорошо, что напомнил. 'Прокормишь — не прокормишь'… Сейчас бы остались без горячего.

Она с усилием потащила из духовки противень, на котором нечто внушительное запекалось в фольге.

— Так, придется вас вернуть к прозе будней! Хватит философствовать, — скомандовала Марина. — Подставляйте тарелки для горячего! Кость, помоги мне разрезать.

— Ой, да я уже давно ни с кем не спорю, — неохотно признала Вера, наблюдая за процессом извлечения мяса из фольги. — Я давно знаю, что Костя прав. Давно с этим смирилась. Всё-всё, Марин… Мне не такой большой кусок… Еле дышу после пирогов.

Вера придвинула тарелку, рассматривая аппетитное блюдо. Всё-таки хорошо, что они попали сюда в гости именно в воскресенье. Неприятно, конечно, что Петька будет сравнивать — что дома, а что в гостях. Но пусть хоть поест по-человечески.

Марина тем временем обхаживала детей:

— Кладите овощи к мясу… Петька, бери побольше зелени. И ты, Аля…

— Ой, Марин, вкусно — сил нет! — заурчала Вера, попробовав огнедышащий кусочек. — Замечательно у тебя все получилось!

— Да, удалось мясо, — авторитетно подтвердил Костя.

— Но знаешь, Кость, — размякла и потеплела Вера, зажевывая лист салата, — если говорить не про заработки, а про частную жизнь… В России до сих пор жива иллюзия какой-то особой, незаметной свободы…

— Ага, ты сама признаешь, что это — иллюзия? Ну, наконец-то! — возрадовался Костя.

— Нет-нет, — заметалась как рыба на крючке Вера. — Я совсем не то хотела сказать! Не про иллюзию… Лучше я на примере Москвы поясню. Мне так проще — я её вдоль и поперёк изъездила.

Водя по воздуху вилкой, Вера увлеченно описывала:

— У нас сразу много миров существует параллельно, и всегда найдутся обходные пути. Например, мы с Китом часто в пробку попадаем. Представь — улица запружена…

Марина отвела Верину вилку от Петькиного уха.

— А кто-то другой знает, как проехать двором, прошмыгнуть по боковой дорожке, по тротуару, — ничего не замечая, продолжала Вера. — Мы живём будто внутри большой горы со множеством норок и лазов, ходов. И способов жизни — столько же…

Все дружно уплетали горячее. Дети поскучнели от сытости и взрослых разговоров. Кот просвечивал сидящих за столом янтариками глаз. Чем-то он напомнил Вере недавно виденного лемура. Такой же загадочно-отстраненный, себе на уме. Не такой безвыходно-печальный как орангутанг, но все же… О чём они думают, эти животные, глядя на окружающие их суетливые создания?

— Вот ты надо мной смеешься, что я всегда встречаюсь у памятника Пушкину, — обратилась Вера к Марине. — Если речь не о деле, требующем приезда в определенное место, я, не задумываясь, назначаю 'у Пушкина'. А всё почему?

— Доедай, Петька, — почти прикрикнула Вера, заметив, что сын собирается выползти из-за стола, оставив часть еды по тарелке.

— Мам, не могу я больше. Объелся! — взмолился тот.

— Пусть идёт, — вступилась Марина. — У нас ещё чай впереди. Петь, может, вы с Алей поиграете? Или кино хотите посмотреть?

Альбина тоже спасалась бегством из-за стола, прихватив вяло сопротивляющегося кота.

— Так вот, про памятник. Мы, Кость, тут с Софьей про две столицы разговаривали… Про то, что у России две столицы: одна — реальная, а другая — символическая, — Вера осуждающе смотрела в след Петьке, забывшему поблагодарить за обед. — Но ведь в Москве такая же история с 'центрами'. Есть два центра: один — реальный… ну, юридический что ли. Места расположения высшей администрации… все то, что называют 'Кремлем'. А есть у Москвы центр символический — памятник Пушкину на Тверской.

— Ну, Пушкин в России — деталь ландшафта, как степь или береза, — со скучающим видом произнес Костя, обильно поливая мясо густым тёмным соусом.

— Да, Вер, я тоже предпочитаю встречаться у Пушкина, — вдруг включилась в разговор Марина, остыв от хозяйственных хлопот. — Но, может, это — по инерции? Просто в нас въелось с детства, что он — 'самый первый'.