Татьяна Алексеева - Выход где вход

На кухне возникла Аля с застенчивой улыбкой:

— Пап, тебя к телефону.

— Спасибо, малыш! Мы тут разболтались, ничего не слышим.

Костя устремился в глубину квартиры.

Марина немедленно скользнула со стула и тихонько подошла к Вере.

— Верушик, что с тобой? — ласково прикоснулась она. — Ты какая-то дерганная и скрытная одновременно. Молчишь, ни о чем не рассказываешь. Что-нибудь случилось?

На Верино лицо легла тень. Покрасневшие глаза захлопали мокрыми ресницами.

— Ничего страшного, — испуганно залопотала она. — Всё как обычно.

Немедленно взять себя в руки и держаться. Нельзя позволить себя разоблачить. Но тут на кухню вернулся Костя, азартно потирающий руки.

— Так, маленький мой, — обратился он к Марине. — Назрела важная деловая встреча. Где-то через полчасика надо будет отъехать.

— Как раз успеешь чайку попить, — грустно улыбнулась Марина.

— Как там дети? — изобразила любезность Вера. — Ты к ним заглянул?

— Режутся на компьютере, — весело отчитался Костя, плюхаясь на стул. — Петя великодушно учит Альбину во что-то играть, и она его почти понимает.

— Зачем так высокомерно? — немедленно возмутилась Вера. — Она — умная девочка, по-своему проницательная.

— Увы, она, прежде всего, — девочка! — сокрушенно вздохнул Костя. — А голова у большинства девочек с перебоями работает. Лишь бы математика у неё в колледже пошла. Мечтать под рояль естественно в девятнадцатом веке, но непростительно для двадцать первого.

На столе тем временем появилось варенье в вазочке, конфеты, изящный маленький тортик. При виде тортика Вера закатила глаза к потолку, давая понять, что подруге изменило чувство меры. Хотя, глядя на Маринин безупречный облик и отточенные манеры, трудно было поверить, что оно может с ней разлучиться. Вера позвала детей, и все сгрудились вокруг сладостей, позвякивая ложками.

Ширящимися ноздрями Вера втягивала незнакомый аромат.

— Какой интересный запах! Похоже на что-то цветочное, но не могу угадать. Не шиповник, не розы, не мальвы…

— Проще, — улыбнулась Марина. — И к нам ближе. Тут календула, подсолнечник, соцветия васильков. Такой чай 'Сказкой странствий' называется. Навевает образы, связанные с дорогой, — степные, луговые, травяные. Чуть-чуть отдает сухой смолой.

— А-а-а-а, 'Сказка странствий', - протянула Вера. — А соцветия васильков в чае уже можно считать приступом ностальгии? 'Поле, русское поле'…

— Перестань, — обиделась Марина. — Хватит превращать мой отъезд в предательство родины и национальных интересов. Петя, Аля, Костя, давайте сюда свои чашки, а то я не дотянусь.

- 'А Дуня разливает чай', - не без ехидства процитировала Вера — Как видишь, Кость, кое-что с веками не меняется. Например, женские мечты.

Предполагаемая деловая встреча взбодрила Костю, наполнила новой энергией. Он любил быть в эпицентре дел и решений. Желательно — важных, но можно — и хоть каких-нибудь. В благодушном настроении он лишь ответил:

— Эх, Веруня… Жаль, трогательные фантазии твоих клиентов так далеки от жизни. Кремль там какой-то…

Вера, уже почти расслабившаяся за чаем, подтянулась как солдат на плацу при появлении генерала.

— Как это мечты далеки от жизни? Да они зачастую наш выбор и определяют. Человек всегда ищет что-то похожее на свой заветный образ. И как завидит хотя бы смутное подобие, сразу за это хватается. Ну, если его, конечно, грамотно подтолкнуть. Я сама как риелтор много раз… Главное — угадать невысказанное. Потому что задушевные представления люди обычно скрывают. Как в литературе.

— Ну, а литература-то тут причем? — ввинтился в беседу Костя.

Дети, набив карманы конфетами и печеньем, потянулись к выходу — подальше от взрослых бесед.

— Она же сплошь и рядом — попытка изобрести для своих тайн особый язык, сказать, не называя. Собрать 'малый остаток' из единомышленников, способных это неназванное угадать, — пояснила Вера, тормозя на ходу Петьку и поправляя ему сбившийся воротник. — Да и вообще… Только то, что не исчерпаешь словами, может стать пищей для хорошего разговора.

Петька, увидев, что мама тянется с салфеткой, чтобы промокнуть ему рот как маленькому, решительно удрал с кухни.

— Умолчания значат больше, чем слова, — вздохнула Вера, отказавшись от попытки цивилизовать ребенка. — Тайный смысл похож на змею. Жалит из травы, когда не ждешь… А мысль как основа литературы — это пушкинская традиция.

Марина, заметив на краю стола снятые колечки, потянулась за ними.